Книга Сильвер, страница 104 – Оливия Левез

Один удар сердца, потом еще один…

Мы пытаемся поцеловаться, и, как было написано в блоге мисс Шалуньи, наши носы сталкиваются. Он выдыхает со смешком.

– Извини.

– Извини.

Воздушные шары вокруг нас качаются, как призрачные сферы. В его дыхании – безопасность, как и в его шепоте. А потом все сводится к блестящим глазам, его волосам, щекочущим меня; к сближению в темноте.

Наши губы касаются друг друга – нечто новое, здесь и сейчас, внезапное. Руки сплетаются и расплетаются. Момент затягивается, и мы словно пробел между словами. Я хочу раствориться, потерять вещественность.

Вместо этого я чувствую медленно-быстрое биение в моей шее. В груди, в горле – как будто птица в клетке. Я прижимаю ладонь к груди, чтобы снова это почувствовать. С тех пор как я вышла из тела Сильвии, мне приходилось упорно трудиться над тем, чтобы поддерживать ее форму, как снаружи, так и внутри, но теперь я удивлена, насколько легко это дается мне сейчас, насколько близко мои ощущения к тем, которые я чувствовала, будучи в настоящем человеческом теле. Вот оно, ускорение, двойные удары сердца. Чувствую, как будто рыба прыгает и извивается в самой глубине меня. Важность происходящего обрушивается на меня.

Это мое собственное человеческое сердце, не Сильвии.

– Все хорошо, Сильвер? – Финч гладит мои волосы.

– Я почувствовала…

– Да? – Его голос мягок. Он прижимает меня ближе. Биение ускоряется.

– А ты чувствуешь? – шепчу я. Прикладываю его ладонь к груди, где прыгает «рыба».

– Твое сердце, Сильвер. Ты его имеешь в виду? – Он долго держит на нем свою руку. Потом берет мою, чтобы я тоже ощутила его сердцебиение.

Мы снова тянемся друг к другу, пробуем слова друг друга на вкус, и между нами нет больше расстояния, есть только «мы» и «наше». Я чувствую его ритм, и тот говорит:

«Я существую, я существую, я существую».

Его сердце, мое сердце – сильное, быстрое, бьющееся.

Внезапно раздается хлопок, и мы оба подпрыгиваем.

– Чертов шарик, – говорит Финч. Его рот дернулся.

– Чертов шарик, – соглашаюсь я.

Мы молча смотрим друг на друга. В глазах Финча отражается мое лицо. Мы чувствуем, что нам нужно снова поцеловаться.

– Эм, Дудлс, тебе не кажется, что пора идти спать?

– Не раньше, чем я закончу эту картинку. – Она кладет печеньку и берет гелевую ручку «смеющийся желтый».

Финч смотрит на меня.

– Можно Сильвер поднимется ко мне попозже, чтобы пожелать спокойной ночи? – спрашивает Дудлс, закончив раскрашивать космические перчатки динозавра.

– Только если она сама захочет.

– Хорошо, – говорю я. Наши глаза горят.

Дудлс берет альбом для рисования и уходит. Я начинаю убирать со стола.

– Она еще не скоро пойдет спать, – говорит Финч. Он кладет нож от «Мармайт»^[27]. Я опускаю на стол банку-Далека.

– Ты опять это делаешь, – говорит Финч, улыбаясь мне.

Я убираю руку с шеи.

– Словно считаешь собственный пульс.

И он прав. Моя кожа учится всему необходимому для того, чтобы полностью стать человеком. Я не могу удержаться, мне все время хочется ощутить мое новое сердце. Оно ускоряется, когда я вижу его, ускоряется, когда мы целуемся. Оно кажется такой правильной и такой неотъемлемой частью меня.

Теперь это мое тело, и я выбираю быть человеком. Я больше не пытаюсь впихнуть себя в другого.

Входная дверь распахивается, и мы отстраняемся друг от друга.