Книга Сильвер, страница 77 – Оливия Левез

– Еще раз, – говорит она.

– Хорошо, только не подглядывай.

Я создаю искры, маленькие, как пылинки, они танцуют и образуют дуги. Дудлс тяжело и размеренно дышит, уже спокойно.

– Тебе нравится?

– Да. Давай еще.

Распахивается дверь. Комнату заливает свет с лестничной площадки, растворяя в себе мои последние искры. Пришел Финч.

– Черт возьми, – говорит он, увидев, в каком состоянии находится комната Дудлс.

Дудлс смотрит на свои порванные постеры и рисунки и снова начинает плакать.

– Не говори маме, – говорит она и добавляет: – Из-за тебя звезды ушли.

Финч опускается на колени и обнимает ее:

– Какие звезды, Дудлс? О чем ты?

– Звезды, которые сделала Сильвер.

Он смотрит на меня.

Я быстро прячу руки.

– Мы с Дудлс хотим создать звезды для ее комнаты. Правда, Дудлс?

Она начинает пританцовывать, как Пеппер.

– Звезды, звезды, звезды, – поет она.

Финч качает головой, глядя на нее:

– Хорошо, создавайте. А я тогда пойду проверю, как там мама. – Он пристально смотрит на меня. – Ты в курсе, что твои волосы?..

– Все в молоке. – Я киваю.

– А, о’кей.

Финч мягко закрывает за собой дверь.

Дудлс смотрит на меня.

– Мы правда будем делать звезды, Сильвер? – спрашивает она.

– О да! – отвечаю я.

* * *

До меня доносится голос Финча откуда-то снаружи, а потом и Стеллы, дверь мастерской закрывается. Где-то далеко лает собака. На окно брызгает дождик.

– Зачем нам нужна эта коробка? – спрашивает Дудлс. Я сохранила несколько картонок, не отправив их на переработку.

– Мы можем создать из нее звездную пещеру. Каждому нужна своя собственная звездная пещера, – говорю я и забираюсь внутрь.

Дудлс наблюдает за мной.

– Сколько звезд ты хочешь?

– Сорок или пятьдесят, – говорит она.

– Можешь найти мне самый острый карандаш?

Она кивает, осторожно пробует кончик каждого карандаша, а потом дает мне фиолетовый. Я тыкаю в бумагу, создавая узор.

– Лебедь, – говорит она.

– Правильно. Теперь твоя очередь.

Я передаю ей карандаш, и она протыкает собственное созвездие.

– Лира? – угадываю я, и она улыбается. Потом возвращает мне карандаш и заставляет меня создавать все новые и новые созвездия, выкрикивая их названия.

– Вега!

– Тут совсем просто. Орион!

– Наверное, хватит? – спрашиваю я, когда мы заканчиваем со всеми сторонами и потолком.

– Наверное, хватит, – соглашается она.

– А теперь финальный штрих. Дай мне гирлянду, Дудлс.

Она снимает гирлянду с книжной полки, и я показываю Дудлс, как продевать лампочки в дырки. Потом я хлопаю по полу, давая ей знак залезть внутрь.

– Закрой глаза, – говорю я. Она закрывает глаза руками.

– Здесь пахнет картоном, Сильвер, – говорит она.

– Тебе нравится запах картона?

Она энергично кивает.

Я втыкаю вилку в розетку на стене и включаю гирлянду. Вспоминаю, что люди сопровождают сюрпризы возгласами, и говорю:

– Та-да-а-а!

Дудлс открывает глаза и ахает, рассматривая новое зрелище.

– Это настоящие звезды, Сильвер?

– Нет, но это самая настоящая звездная пещера, – говорю я.

Она хлопает ладонью по пространству рядом с ней. Я медлю, потом протискиваюсь к ней под большую коробку. Быть настолько близко к человеку так странно. Даже после всего произошедшего. Умиротворение, звуки дыхания и тепло. Я вспоминаю голос Харибды, высокий и пронзительный: «Прикосновения ведут к агонии. Чувства – к страданиям».

«Они врали», – думаю я.

Мы с Дудлс лежим рядом друг с другом, наблюдаем за тем, как зеленые, розовые и голубые огни отбрасывают на картон крошечные блики, похожие на маленькие луны.