Книга Последний дракон Востока. В нитях любви, страница 37 – Катрина Кван

Фэн закатила глаза:

– А может, они просто не хотят продавать тебе хоть что-то хорошее. Дай угадаю, монет не осталось?

Я покачал головой и вывернул карманы своего одеяния наружу.

– Ни медяшки.

– Ладно. Если провизии не хватит, в следующем городе придется меняться на что-нибудь.

Она вскочила на мою лошадь, которая, кажется, полюбила Фэн больше, чем меня, потому что стоило мне подойти ближе, как та попыталась прикусить мои волосы. Фэн протянула мне мозолистую грязную руку и без особых церемоний втащила меня в седло позади нее.

Путь выдался тяжелым. Я до сих пор не привык к влажному южному климату, и, несмотря на наступление зимы, моя кожа горела от жары, а одежда быстро пропиталась потом. Мы ехали несколько часов, пока Лунхао не превратился в едва различимую точку на горизонте. Вечерело, и воздух заметно похолодел.

– Мы скоро? – жалобно спросил я.

– Да замолчи ты уже. Северяне такие неженки.

– Я бы сказал: «изысканные и утонченные».

Мы двигались по проселочной дороге, что тянулась вдоль густых джунглей, ее земля еще не успела высохнуть после дневного дождя. Небо над нами затянули густые серые тучи, предвещая новую, более суровую бурю. Ветер отчаянно завывал, принося с собой едва уловимый запах… гари.

– Ты это чувствуешь? – спросил я.

Фэн натянула поводья, настороженно оглядываясь по сторонам. Она втянула носом воздух, тоже заметив неладное. И лишь когда я снова поднял голову, то понял – это были не дождевые облака.

Это был дым.

– Отныне – ни звука, – сказала Фэн, бросая на меня предупреждающий взгляд. – Знаю, для тебя это, возможно, невыполнимая задача, но это для твоего же блага.

Я поднял руки в притворной покорности, сжав губы в тонкую линию. Вопреки всеобщему мнению, иногда я все же умею воспринимать вещи всерьез.

Мы двинулись дальше по вытоптанной дороге, но вскоре путь перегородило нечто разбросанное прямо на земле. Тело.

Спрыгнув с лошади, я подошел осторожно и присел, изучая покойника. Он был убит недавно – тело еще не успело остыть. И смерть его, судя по всему, была ужасной. Лицо – сплошная рана, а когда-то длинные волосы кто-то безжалостно состриг до самого черепа – не иначе как из ненависти. На пальце не осталось нити Судьбы – смерть забрала ее вместе с жизнью.

Покойник выглядел простым крестьянином, его рваная одежда пропиталась грязью и запекшейся кровью. На одежде и теле не осталось ничего ценного. Одна туфля куда-то пропала, а его левая рука была вывернута под неестественным углом. Зверь не мог сделать такого. Или мог. Ведь самый страшный хищник – человек.

Впереди послышался пронзительный женский крик.

Я рванул вперед раньше, чем разум осознал, что происходит. Фэн что-то выкрикнула вслед, но ее слова потонули в шуме крови, стучащей в ушах. Мы не могли просто стоять в стороне, когда кто-то звал на помощь.

Я услышал их прежде, чем увидел, – грубые мужские голоса, говорившие на моем родном северном диалекте. Метнулся в сторону и спрятался в густых зарослях, затаив дыхание. Посреди дороги стоял отряд имперских солдат, они окружили крестьян. Воины устроили здесь импровизированный блокпост, отбирая у людей товары, вырывая из рук безделушки, едва те пытались пройти мимо. Несколько телег уже горело, а вместе с ними – чьи-то жизни и надежды. Безжалостные удары сыпались на мужчин; женщин и детей загоняли в кучу, пока крестьяне молили о пощаде.