Книга Последний дракон Востока. В нитях любви, страница 98 – Катрина Кван

Я почувствовал ее тревогу сквозь нашу связь, но она сказала:

– Хорошо.

Мы выбрались из горячего источника, быстро вытерлись и оделись. Я заплел ее волосы, коротко поцеловав перед тем, как добавить в ее прическу серебряную заколку.

– Нам пора.

Мы шли пешком, зная, что охотница наверняка следит за небом. Цзинь, полагаясь на свое чутье, вела нас по тропе прямо к деревне. Я внимательно наблюдал за любым движением в зарослях, настороженно размышляя, какие еще существа могли прятаться там. По крайней мере, теперь я знал, что обладаю силой разорвать их в клочья, хотя отсутствие контроля по-прежнему оставалось серьезной проблемой.

Я не мог избавиться от воспоминания о том, как едва не утонул в той всепоглощающей силе. Если бы не Цзинь, которая остановила меня, кто знает, что бы я натворил?

– Как думаешь, у меня получится? – спросил я у Цзинь на ходу.

– Что именно?

– Полностью превратиться.

Цзинь взглянула на меня, когда я протянул ей руку, помогая перепрыгнуть узкий ручей.

– Ты уже на верном пути.

– Это всегда так непросто? Ты так легко меняешь формы.

– Я делала это всю свою жизнь, Сай, – ответила она. – А ты только вспоминаешь. С достаточной практикой это снова станет для тебя естественным.

Я прикусил щеку изнутри.

– А что ты чувствуешь, когда превращаешься? Злость, которая захлестывает меня… она будто разрывает меня изнутри.

Цзинь взяла мою руку, сплетая наши пальцы, пока мы шли дальше.

– Я чувствую не злость, а печаль.

Я замер на полушаге, всматриваясь в ее лицо.

– Мне это совсем не нравится. Мне жаль, моя дорогая.

– Ничего не поделаешь, – вздохнула она. – Сильные эмоции помогают нам управлять магией.

– Но почему?

– Никто не знает. Возможно, потому, что они исходят из самой глубины души. Нам легче использовать магию, когда мы сосредоточиваемся на одном чувстве.

Я задумался, а затем спросил:

– А как насчет принца? Синего дракона. На какую эмоцию он опирался, чтобы трансформироваться?

В глазах Цзинь мелькнула тоска, но она все же улыбнулась.

– На радость, – прошептала она. – Он черпал силу в чистом счастье.

Что-то болезненно сжалось в груди.

– Каким он был? – осторожно спросил я.

– Непоседой, – ответила она с нежностью в голосе. – А-Цянь был настоящим проказником. Прямо как ты.

– А-Цянь, – повторил я, пробуя имя на вкус. Оно ложилось на язык так же легко, как и имя Цзинь. Знакомое, родное, оно наполняло сердце тоской, о существовании которой я даже не подозревал. В этой жизни у меня не было детей, но стоило лишь вспомнить молодого Синего дракона из прошлого, как из глубины души поднялась какая-то необъяснимая отцовская гордость.

– Он любил плавать, – сказал я, сам удивленный тем, как из глубин памяти всплыло это знание. – И постоянно просил меня рассказывать ему истории.

Цзинь засветилась улыбкой.

– Каждый день. И твои шутки, и твои песни… хотя пел ты ужасно.

Я усмехнулся:

– Будешь рада узнать, что в этой жизни у меня превосходный голос. Мой доктор так сказал.

Цзинь тихо рассмеялась:

– Может, когда мы найдем безопасное место, ты меня серенадой одаришь?

– Для меня это будет величайшей честью.

Мы вместе взбирались на крутой холм, скользкий от опавших листьев и ночного дождя. В воздухе витали аппетитные ароматы жареного мяса и пряностей. Деревня была уже близко.

Я замялся на секунду, а затем задал вопрос, внезапно вспыхнувший в голове: