Книга Фрейлина. Предотвратить, страница 150 – Тамара Шатохина

Полная история патрулирования им имперских дальневосточных границ стала известна не так давно – всплыл факт того, что на корабле силами офицеров и унтеров было подавлено два матросских бунта. Бунтовщиков по закону следовало казнить, а капитан, допустивший бунт, обычно разжаловался до матросов. Но Константин был уверен – не от страха за свою шкуру… а болея о деле сохранил Лазарев в целостности экипаж. Сам он сделал бы так же – жестко наказал, отслеживая потом послушание, но и только.

Старики обидчивы… а еще он мог получить известие не так давно и не успел переболеть им, подозревая в этом назначении обиду для себя. Зря, конечно, но право на нее он, как ни крути, имел – действительно много сделал для флота на этой должности.

Но все мы живем первый раз – вздыхал про себя Костя, провожая взглядом скучный пейзаж с ровной выгоревшей степью и солончаками – и все можем ошибиться. Важно, чтобы ошибки эти были учтены в будущем. Жаль… жаль, если Лазарев не сможет переступить свою обиду, а обижен он сильно и теперь уже не только назначением Константина.

Поэтому с Пестелем Костя запретил себе жестить. Но тот и повода не дал – всегда отличался деликатностью и мягкостью обращения и в принципе был очень приятным в общении человеком. Как, впрочем, и внешне - семья Пестелей отличалась изрядной красотой.

Хороший службист и талантливый хозяйственник, Владимир Иванович почти всю жизнь провел в тени дурной славы своего брата-декабриста. Руководитель Южного общества заговорщиков Павел Пестель был казнен через повешение, так что его брату пришлось удвоить усилия в служении Российскому престолу. Тем более, что в Обществе он и сам числился какое-то время, но на Сенатской площади находился в строю войск, собранных против мятежников. Высочайшим повелением потом приказано было все его предыдущие прегрешения «оставить без внимания». Император умел быть и милостивым, этого не отнять...

Симферополь был расположен в предгорном Крыму, в ложбине между самой низкой и внутренней грядами Крымских гор, в долине реки Салгир. Гор Константин видел не так много, но Крымские показались ему очень живописными – подобными огромным застывшим волнам. Полого спускаясь в сторону Симферополя, они были хорошо видны из города.

- К югу совсем иная картина – там они обрываются высокими крутыми стенами, - пояснял ему губернатор во время обеда за богато накрытым в саду столом, - а эти невысоки, без острых вершин, как видите – Чатыр-Даг… а вон та – Ай-Петри, дальше Ай-Георгий… вершины плоские, здесь их называют яйлами, что с татарского означает «летнее пастбище».

Прохладный по осени ветер овевал лица мужчин, свободно расположившихся за столом в белых рубашках, сняв сюртуки и галстуки. Журчала вода в мелкой Абдалке, листва все еще зеленела – сентябрь считался здесь летним месяцем, но уже наступил октябрь… что пока еще означало только благословенную прохладу.

- Если пожелаете, Константин Николаевич, то организуем вам экскурсионную поездку в пещеры Чакурчо и Волчий грот – это недалече.

- Благодарю, с большим удовольствием бы, но временем я как раз и стеснен, - зачерпнул Константин плов с кусочками мяса и кураги, застонав от удовольствия: - Не забыть бы благодарить Амалию Петровну – стол накрыт сказочный… блюда все больше незнакомые, но это настоящий пир.