Книга Фрейлина, страница 127 – Тамара Шатохина

В разговоре Фредерик почтительно называл его дядюшкой, но потом шепотом быстро объяснил (по моей просьбе) степень родства. Высчитав в уме, я поняла, что дядюшка троюродный.

То есть, к королевской фамилии Фредерик имел весьма отдаленное отношение. И я сделала выводы, что предложение мое поступило очень даже кстати — его присутствие здесь похоже объяснялось только симпатией Карла. Судя по сухому и официальному общению племянника и дядюшки, и явному одобрению происходящего последним… происходило оно очень вовремя.

Наше знакомство прошло по-деловому — без лишней суеты и эмоций. То ли вопиющей преграды в виде морганатического брака не существовало, то ли он явился лучшим из зол… но и правда — важен результат.

Вначале в Голубую гостиную вошли мужчины, чуть позже мы с Анной Алексеевной — обе в парадном «русском» платье с кокошником и фатой. Согласно неизвестным мне тонкостям этикета, правило это коснулось только нас с ней. Остальные дамы были в платьях, каждое из которых я смело водрузила бы на манекен и в выставочную витрину. Красота тканей, виртуозное исполнение мелких деталей, продуманность каждого образа… что-то шили у нас, что-то выписывали из Парижа. А я лишний раз убедилась, что искусство костюма действительно является настоящим высоким искусством.

Дальше в залу торжественно вошла царская чета.

Разрешение на брак от своего имени, а значит и имени короля, уже составленное и заверенное, дядюшка торжественно вручил Николаю.

Потом еще немного продолжилась официальная часть — кем-то из секретарского штата был передал жениху список моего приданого. В связи с этим они что-то коротко обговорили — я особо не вникала, оставив на потом. Но искренне удивилась, когда император что-то там добавил и от себя тоже… со знанием дела прокомментировал. Мне казалось, такие мелочи должны быть ниже его компетенции.

И, наверное, мое удивление было замечено, потому что с его стороны последовал пристальный изучающий взгляд. Дальше я старалась держать очи долу… от греха.

На следующем этапе кто-то поднес Фредерику изящную шкатулку, которую тот вручил мне. Дал подержать в руках, сам открыл… и опять передал кому-то там. В шкатулке что-то блестело и переливалось в свете лучей солнца. Я вежливо благодарила… улыбалась, приседала… мимоходом обнаружив во взгляде императора откровенную скуку.

И,наверное, поняла ее правильно — любого мужика вначале следовало хорошенько накормить. Хотя говорят — ел он мало и просто, пил только воду, а если спиртное, то не больше бокала вина.

Пока обменивались любезностями и заверениями в дружбе Николай и принц, я позволила себе обвести взглядом общество. Довольно-таки большая площадь гостиной сейчас казалась тесной — пышные дамские наряды, значительность и осанистость мужчин наполняли ее до краев и в физическом, и в любом другом плане…

Мероприятие было сугубо официальным. Хоть и проводилось оно в приватных покоях, но семейным уютом здесь и не пахло. Из царских детей присутствовала только Ольга с мужем — тоже чужой мне, по сути, человек. И со странной тоской подумалось вдруг, что будь здесь Костя, и все было бы для меня совсем иначе…

Психологический дискомфорт сразу ушел бы на второй план. Я ловила бы его взгляды и старалась понять, о чем он думает — после всего. И что вообще это «всё» для него значило. Пыталась бы понять по ним — уже согласен он со мной или так и продолжает держать упрямую оборону, не признавая угроз со стороны Великобритании? И еще… будь он здесь, и я не чувствовала бы себя настолько одиноко. Была бы в безопасности, как и всегда возле него — даже когда позволяла себе лишнее. Да, собственно… потому и позволяла, наверное.