Книга Наперегонки с ветром. Буря, страница 116 – Лера Виннер

В этом я снова оказалась с ней согласно.

Мне редко было дело до других людей, из горестей и радостей, но что-то в истории вдовы Мерц задевало меня за живое.

— Ты знаешь, что именно они сделали? И кто эти «они»?

Прошла почти минута, прежде чем Женни отвернулась от окна, подошла и села обратно в кресло.

— Нет. Даже для Сэма это затянуто туманом. Но то, чего не видит он, может увидеть твой муж.

«Он мне не муж».

Я едва не сказала это вслух.

Что бы и как ни было, я не имела права раскрывать легенду, а для того, чтобы напомнить об этом себе самой можно было найти и другой способ.

Очевидно, Женни истолковала перемены в моём лице по-своему.

— Это не моё дело, леди Элисон. И, наверное, я не имею права. Но забудь. Просто махни рукой. У всех бывают непростые времена, но вы справитесь. Что бы ни стало причиной. Он так тебя любит.

Я моргнула и успела подумать, что ослышались, но Женни продолжала на меня смотреть и едва заметно улыбаться.

— С чего ты это взяла?

— Он ведь с тобой, — она пожала плечами, как будто говорила о чём-то очевидном, и потянулась к чаю. — Сэм проще. Много проще. Быть может, не по характеру, а по привычке. В конце концов, он только и делал всю жизнь, что искал компромиссы. Но я вижу, что даже ему тяжело. Он любит меня, но иногда это как петля на шее. Таким, как он, проще быть в одиночестве. Если Кайл с тобой, значит, это важнее.

Она впервые назвала его по имени, и мне захотелось засмеяться.

— Кстати! Ты говорила, что вы много путешествовали. Это ведь правда? — умница Женни сменила и тон, и тему, и очень быстро разговор, не доставивший радости нам обеим, почти забылся.

Я потеряла счёт времени, рассказывая ей о местах, где мы побывали, и о том, что успели увидеть вместе. Всего этого вдруг оказалось так много — достаточно, чтобы пережить заново.

Женевьева слушала не просто внимательно, а с неподдельным восторгом, — сама, вероятно, не понимала, как сильно ей хочется, увидеть мир. Или хотя бы малую его часть.

Мы обе опомнились только когда за окном начало вечереть.

Её попытка обнять меня на прощание показалась странной, но отказаться было бы неудобно.

Да и не хотелось.

До сих пор Даниэла Лагард была единственной женщиной, с которой я могла говорить настолько свободно, и если её в определённом смысле можно было назвать подругой, то Женни стала неожиданным, но удивительно приятным сближением.

Послеобеденная полутьма ещё не могла считаться полноценным вечером, но Фьельден она укрывала стремительно.

Кайл уже должен был увидеться с мэром, а значит, этого вечера можно было начинать ждать.

Я едва успела убрать следы своих посидели к с Женевьевой, как в дверь постучали снова.

Это точно был не Кайл, который пошёл бы без стука.

И совершенно точно не Альфред, потому что две печати от двух настолько сильных мастеров навсегда лишили его таких возможностей.

Готовая обнаружить на пороге исполненную презрения и праведной ненависти Матильду, я открыла, и в самом деле удивилась, увидев Габриэля.

— Заходи, — улыбнуться ему мне удалось без труда, но улыбка эта быстро растаяла.

Доктор Беккет переступил с ноги на ногу, а потом качнул головой.

— Лучше ты ко мне выйди. У меня… Я короткий разговор.

Он был бледен и выглядел почти изможденным, как будто не спал несколько ночей, и снова не хотел входить в дом.