Книга Наперегонки с ветром. Буря, страница 91 – Лера Виннер

Кайл кивнул так, будто именно теперь ему что-то стало ясно, и эта абсурдная злость стала почти удушающей.

Он не был настроен слушать, тем более, воспринимать мои слова всерьез.

Либо и без меня уже прекрасно знал о том, что я хотела рассказать.

— Я пойду спать. Дождись меня утром, это важно.

Не дожидаясь от него ответа, я развернулась к выходу, намеренно оставив записку лежать на столе на случай, если он передумает, но спустя два шага остановилась.

— Кайл.

Зажечь даже одну свечу никто из нас не додумался, и на фоне окна его профиль показался мне почти незнакомым.

Когда он поднял голову и поставил обратно кружку, к которой потянулся, мне показалось, что я вовсе говорю с кем-то другим.

Или, наоборот, он остался собой, но это была уже не я.

Закономерные последствия взаимодействия с таким сильным лесом.

Их можно было смыть обычной водой и здоровым сном, но слабость вдруг навалилась такая, что даже необходимость подержать ладонь над чаном с водой, чтобы согреть ее, казалась чем-то непосильным.

В конце концов, можно обойтись и холодной, но чуть позже.

— Спасибо.

За такое не было бы нужды благодарить когда-то, но сегодня он был не обязан. Даже с учетом того, что в случае разбирательств в расследование окажется втянут Совет, а он, как Старший специалист, нес ответственность за подобные проколы…

Ему плевать было на Совет и его репутацию.

И он в самом деле был не обязан.

Моя благодарность была неловкой, хотя и вполне искренней, но в ответ на нее последовал тихий глухой смешок:

— Всегда пожалуйста. Но если меня не окажется дома, лопаты в кладовой и за денником Норда.

Я стояла на дороге.

Она была широкой и ухабистой, убегала далеко вперед, скрывалась где-то впереди среди деревьев, но до них было еще далеко.

Вокруг меня было поле — огромное, но никому ненужное, заросшее бурьяном почти в мой рост.

Земля под ногами не гудела. Под босыми ступнями она ощущалась холодной и слишком твердой для жаркого лета, — так было, потому что земля эта была мертвой.

Как и все вокруг.

Черный лес впереди казался смутно знакомым, но я не могла припомнить, когда именно мне приходилось бывать в нем, потому что между мной и этим лесом стоял Кайл.

Он не был похож ни на графа Нильсона, каким его узнал Фьельден, ни на хмурого земледельца Этьена, которого люди интуитивно предпочитали обходить стороной.

Даже на сдержанного, но очень наблюдательного, хотя и почти безымянного новобранца в замке Совета.

Сейчас он был слишком собой — таким, как я увидела его впервые на шумной и грязной улице в своей деревне: безупречная осанка, красивый разворот плеч и темный, абсолютно нездешний взгляд.

Тогда я так и не смогла объяснить себе, что показалось мне таким привлекательным, — если не считать той огромной разницы, что существовала между ним и окружавшими меня крестьянами.

Очень быстро я перестала даже пытаться понять, потому что причина не имела значения.

Сейчас я могла разглядеть его лицо до мельчайших деталей, вплоть до той новой складки у губ, на которую обратила внимание в деревне.

Но все-таки он стоял ужасающе далеко.

Казалось, что совсем рядом, но стоило мне протянуть руку, расстояние растягивалось, а окутавшая все вокруг ночь становилась темнее.

В ней не слышалось ни звуков, ни чужого плача, но она все равно была живой и отчаянно холодной.