Книга Наперегонки с ветром. Буря, страница 92 – Лера Виннер

Кайл оглянулся, бросил долгий задумчивый взгляд на лес, и у меня сжалось сердце.

Так много было того, что я хотела бы сказать ему.

Так много того, для чего было не подобрать ни слов, ни действий, ни взгляда.

Слишком давно это было — достаточно, чтобы обратиться в прах.

И все равно, стоило ему развернуться и направиться к этому лесу, сердце зашлось какой-то отчаянной безнадежной болью.

Голоса, чтобы окликнуть его не было, — имя оседало где-то в горле, а с губ срывался только беспомощный жалкий шепот.

И все-таки он обернулся.

Скользнувший по мне взгляд оказался настолько обжигающим, что кожу начало покалывать, а потом Кайл протянул мне руку, предлагая последовать за собой.

Это было неправильно.

Что-то в этом читалось фальшивое, неестественное, стоящее того, чтобы бояться, но я все равно сделала шаг вперед, а потом еще один и еще, хотя секундой ранее казалось, что я не смогу сдвинуться с места.

Лес продолжал чернеть и качаться впереди, и выглядел настолько неживым, что идти туда совершенно не хотелось. “А ведь ты обещала, что даже в Пекло за ним пошла бы. Уже передумала?”.

Раздавшийся из ниоткуда вкрадчивый голос был уже знакомым: ни мужской, ни женский.

Тот, что я приняла за голос дома, в котором мы жили.

Нашего дома.

Кайл продолжал идти вперед, не оглядываясь, а я внезапно захотела заставить его остановиться, посмотреть на меня.

Отчего-то казалось, что если это произойдет, морок спадет, и я увижу чье-то чужое либо.

Быть может, просто черный провал на него месте.

Однако я продолжала идти за ним как привязанная, и край черного леса, мерещившийся бесконечно далеким, был уже совсем близко.

А потом правую руку обожгло болью и меня повело вправо.

Кайл продолжал двигаться по дороге, а я шла прямиком в поле и не могла даже повернуть головы, потому что бурьян пропал, а на его месте была лишь выжженная кукуруза.

Когда-то я уже…

Запястье снова выкрутило и обожгло, и подняв руку, я обнаружила, что шрам открылся.

Густая и почему-то черная кровь выплескивалась из него толчками.

Земля под ногами начинала нагреваться, как будто пожар начинался под ней.

Я по-прежнему не могла оглянуться, не могла двинуться с места, а темнота, похожая на удушливую гарь начинала давить.

“Везучая же ты сука…”, — раздавшееся прямо за спиной шипение напоминало голос Кайла лишь отдаленно.

Дурацкая, неумелая, откровенно бездарная попытка скопировать.

Я подняла руку так, чтобы кровь лилась на землю и уходила в нее, и тут же уперлась ладонью во что-то теплое.

Мне наконец удалось вдохнуть, пусть и судорожно, и открыть глаза.

Кайл спал на боку, а моя ладонь, абсолютно чистая, лежала на него ребрах.

Лбом я почти уткнулась ему в спину, — так близко, что могла чувствовать узор из шрамов под рубашкой и его тепло.

Ресницы ощущались подозрительно мокрыми, но шрам был в порядке — ни царапины, ни самой крошечной капли кровь.

Судя по лунном свету, падавшему на пол через окно, стояла глубокая и глухая ночь, — безопасная, настоящая, та, в которой ни одна тварь не рискнула бы пытаться куда-то меня увести.

И тем не менее, ей почти удалось.

При мысли об этом я сделала еще один резкий вдох и замерла.

Кайл всегда спал чутко, — каким только чудом не проснулся, когда я за него схватилась?

Сердце отчаянно колотилось в горле от запоздалого противоестественного страха и злости.