Книга Кровь в наших жилах, страница 111 – Татьяна Лаас

Александр упрямо возразил:

— И все равно, я хочу провести эксперимент. Хочу понять: использовали твоего отца втемную или он сам на все пошел. Сейчас как раз тот шанс — смогу ли я позвать полоза, воспользовавшись нужной кровью и своим даром? Хватит ли этого, чтобы обуздать стихию? Твоего отца же Лицын оперировал — ты сам говорил. Он мог зашить артефакт в ране. Я узнавал сегодня у медиков, когда брал шприцы: отторжения металлов не бывает. Наоборот, винты и разные штифты используют для лечения тех же переломов. Лицын о таком знает, не может не знать. Пусть он пока молчит об артефакте, но все может быть.

Он перетянул жгутом плечо Михаилу и уверенно ввел иглу в локтевую вену, быстро набирая кровь в шприц. Михаил протянул ему кружку:

— Давай сразу сюда — замаешься набирать полкружки шприцом.

Александр отсоединил шприц, оставляя лишь иглу в вене. В кружку медленно, тонкой струйкой потекла бордовая кровь.

Михаил, глядя в сторону, спокойно спросил:

— Выпить-то сможешь?

Александр дернул плечом, уточняя в свою очередь:

— А ты мою сможешь?

— А мне-то зачем? — Михаил развернулся, всматриваясь в Александра.

— Для полноты эксперимента. Сперва я твою, потом ты мою — проверим все версии. Стихий-то четыре. Мало ли кто и как с остальными мог поступить. Надо быть уверенным, что все варианты проверили.

Михаил расплылся в странной улыбке — он всегда предпочитал в любой непонятной ситуации улыбаться:

— Экспериментатор! А если… Не получится? Если полоз не отзовется?

Александр потемнел лицом, выдергивая иглу из вены и зажимая место укола:

— Тогда сами спустимся к нему.

Кажется, прозвучало излишне громко — эхо подхватило его слова, издевательски переделав: изо всех сторон доносилось Сашиными голосом: «К нему… К нему… К нему…»

Михаил осмотрел все закоулки, словно это могло помочь эху затихнуть, и пробормотал:

— Точно. К нему. Мы не гордые. Сами в гости придем. — Он принялся закатывать рукав рубашки, потом натянул мундир, глядя, как медленно раздевается в свою очередь Александр. — Саша… Ты не бойся и не косись так странно. Я все понимаю. Я понимаю, что иду жертвенным барашком…

Александр не сдержал улыбки: Мишка себя любил — бараном назваться так и не смог.

— …Улыбайся, улыбайся, — разрешил тот, накидывая шинель на плечи.

Александр посмотрел в кружку и залпом выпил уже начавшую сворачиваться кровь. Михаил тем временем продолжил болтать чушь, отвлекая Александра:

— Барашек я. Кудрявый. — Он даже рукой по своим длинным, и впрямь кудрявым, волосам провел. — Я же видел Лизу и лечил её. Никакое у неё не отравление ядом огненного змея. У неё сильная кровопотеря, почти смертельная. Чудо, что она выкарабкалась. Нужна вся моя кровь — отдам за неё всю. Ты не бойся говорить, когда её надо отдать. Хорошо?

Александр хлопнул Михаила по плечу:

— Ничего ты, Мишка, не понял. Жертвенный баран тут я.

Тот опешил:

— А кто тогда я?

— А ты… — Он вновь сел у своего мешка, доставая новый пакет со шприцем и собирая его. — Ты немного иное…

— Твой носильщик? Думаешь, Голицыны или Дашков, или даже оба… Они уже кормили полоза нужной кровью?

Александр лишь кивнул, сосредоточенно попадая иглой себе в вену на запястье и набирая кровь в шприц.

Михаил соображал быстро и неожиданно — он хрипло пробормотал:

— Только не говори, что я — похоронная команда… Ни за что не соглашусь на такое.