Онлайн книга «Кровь в наших жилах»
|
— Опаньки… Я… был… шут… — все же просипел он, откидываясь на подушку. — Это повышение, Алеша. — Не смотри так… Я не умру… У меня дело… незаконченное есть… Сашка не так его понял — принялся докладывать про Лизин плен, про императора, про полоза, про потери в Опричнине, про собранную мёртвую кровь, которую не успели никуда отправить из «Орешка»… В середине доклада Алексей понял, что теряет нить событий и кивнул: — Ты за меня… Понял?! — Понял, — пробурчал Сашка. Было видно, что он тянул его лямку и без указаний «отдельных рыжих». Стало обидно — без него ничего не рухнуло. И в тоже время тепло — уже не рухнет. Лиза не позволит. Стало быть, у него еще есть шанс побороться за душу Наташи, артефактов-то из Сосенок два. Один он по глупости потерял, второй он соберется силами и добудет. — Я… Наташу… не смог… найти… — он снова зашелся в кашле, и Лиза не выдержала — умчалась куда-то из палаты. Пришлось просить прощения: — виноват… Передай, хорошо?… Саша лишь кивнул ему в ответ. Не нашел слов. Видать, жалкое зрелище он сейчас — обескровленный и измотанный болью. А когда-то его назвали головорезом. Всего неделю назад или чуть больше. — Это тебе… мстя… За сентябрь… Понял?.. Ты тоже… хорош… нервы… мотать… Алексея, отправляя почти в небытие, скрутил очередной приступ кашля. Он кашлял, кашлял и кашлял, не в силах сделать вдох. В глазах резко потемнело, в ушах шумел Идольмень, зовя к себе. Только надо помнить, что из койки не шагнуть на его берег. Надо сперва найти артефакт и только тогда шагать в распахнутые объятья Наташи. * * * Алексей был белее подушки, на которой лежал. Этот рыжий головорез, нахал и шут оказался куда как смелее её — он шагнул в Идольмень, туда, куда сама Лиза побоялась пойти. Только и пыталась приказать воде явиться к ней на мостки. А Калина пошел и, судя по цвету кожи и по катастрофической кровопотере, дал воде свободу. Лиза вылетела в коридор и рявкнула, зная, что её услышат: — Шолохова! Живо сюда! Из-за стола на медицинском посту вскочила и помчалась в ординаторскую молоденькая медсестра. Только накрахмаленные длинные юбки и шуршали. Лиза поджала губы — она помнила, как лечили её, и видела, как лечили сейчас Алексея, а ведь он — глава опричного сыска! Он не последний человек в стране. Человек! Может, дело привычно в этом — не видят в кромешниках людей, только псов. Из ординаторской вальяжно, явно оценивая состояние Лизы и видя, что с ней ничего дурного не происходит, вышел Шолохов. Он неспеша направился к ней, утешающе хлопая по плечу медсестру. Лиза не выдержала и принялась выговаривать еще до того, как он подошел: — Роман Анатольевич, это как понимать?! — Что-то случилось? — Почему. Вы. Не. Лечите Калину при помощи эфира, как лечили меня? Он удивленно посмотрел на неё. — Я лейб-педиатр, — сказал он очевидное и улыбнулся добродушно, словно она ничего не понимающее дитя. — Калина получает все необходимое ему медикаментозное лечение. Эфир ему не положен по статусу. Лиза прищурилась: — Вы сейчас же пойдете и пролечите его эфиром. Шолохов принялся пояснять, словно это интересовало Лизу: — Я лейб-медик, я действую по инструкции. Я обязан держать необходимый запас эфира на случай болезней императорской семьи. Если не дай Бог что-то случится с вами… Она перебила его: — …то есть лейб-терапевт и лейб-хирург. Вы сейчас же пойдете и пролечите Калину так, словно лечили бы меня. |