Онлайн книга «Кровь в наших жилах»
|
Холера… Выть хотелось — права зайти к ней спальню у него не было. Действительно, как же не вовремя этот пост… Даже не так: — Холер-р-ра!!! * * * Архип только зло выдохнул в черные небеса, когда в свете ручного фонаря заметил колыхающейся в холодной воде синий, уже знакомый чешуйчатый хвост. Только сейчас это была не девка — тощий, жилистый рыжий мужик, если так можно сказать о рыбине. В этот раз точно рыбина, хотя и змеи любят купаться. Звезды насмешливо смотрели вниз, на землю, и ждали, что же будет в этот раз. Семка взвыл и дал деру, бросая удочки тут же на берегу. Только и видно, как пятки сверкали. Степка рухнул на песок прямо там, где стоял. Фонарь в его руке погас. — Чтоб я… Да на рыбалку… — ошалело шептал Степка, то и дело крестясь. Архип, любопытствуя, подошел к телу, наполовину выползшему из воды. Бока человека-рыбы под мокрой рубашкой — больше на нем ничего не было, — ходили ходуном. Жив. — И куды его, Степка? Он, как был в сапогах, вошел в воду, взял рыбину за хвост и потянул обратно в озеро — не живут рыбины на берегу. Задохнется еще чего доброго. Пальцы человека-рыбы сжались в кулаки, пропахивая в песке ямины, словно рыбина не хотела вернуться в родную стихию. — Я откудыть знаю… — растерялся Степка. Архип сосредоточенно почесал кудлатую голову — слишком тяжко было для него соображать, чего эта рыбина стонет и цепляется пальцами в песок, как в родную землю. — Туды, в воду, аль на берег? — Архип… Нас тут не было, — все же смог сообразить Степан. Он, шатаясь, встал, а Архипка, выпустив из рук склизкий, холодный хвост, присел у тела, снова внимательно его разглядывая. — Не было нас здесь! — Окстись. Раз ужо ушли — лучшее получилось? Костер разводи — греть его будем. Он ледяной, как мертвяк. Тот отчаянно замотал головой: — Не, не, не… — Греть надоть — жи́вый он. — Хошь — грей. А меня тут не было. Нам нельзя тут рыбачить — Вдовий мыс рядышком. Уходить надо, Архип. Тот вызверился, сжимая и разжимая пудовые кулаки: — И вали! Дышать прощее будет. Вали, пока живой! — на пальцах даже медвежья шерсть пробилась. — Вишь же — рубаха городская, дорогая, — ныл Степка. — Рожа холеная. Пальцы вона ухоженные. Энто дворянчик, не меньше. Архип, пошли, тут и прошлый ваш высокородь не спасет — он-то не дворянчик. — Вали, — снова посоветовал Архип, понимая, что в словах Степки есть здравый смысл. Надо энтому высокородь телефонировать — авось разберется че к чему. Он вроде обещалси помочь. Антересно, староста по ночи пустит в свою избу телефонировать высокродю в Суходольску аль нет? Архип, не глядя, как уходит прочь, то и дело останавливаясь и замирая Степка, его единственный друг, снова дернул рыбину за хвост, разворачивая его в сторону земли, раз уж она так милее энтому рыжему. Весила рыбина дай боже — еле вытащил на берег, пропахивая рыжим в песке глубокую дорожку. Рыбина билась в конвульсиях, стонала и ругалась так, что Архипу завидно стало — он и половины слов не понимал. Он стащил с себя кожушок и накрыл им мужика. Тот просипел что-то благодарно, пытаясь не прикусить язык, когда его вновь нагнала падучая. Архип собрал выброшенные на берег сучья, еле развел костер, обещая рыбине, что вот-вот тот согреется и высохнет, и замер, понимая, что все, каюк ему, как есть каюк: рыжего выгнуло дугой, становя только на макушечку и гибкий, красивый, как кружево, кончик хвоста, и стало ломать как спичку. Рыжий сипел, хрипел, кашлял, орал что-то не совсем понятное, и бросить нельзя, и нестись надыть за помощью: даже рыбь эта — божья тварь. Не дело, когда её так крутит и корежит. |