Онлайн книга «Кровь в наших жилах»
|
Лиза устало опустилась в кресло, стоявшее у окна. Даже после Мишиного лечения в больнице — он всех заставил выпить своей крови, — клонило в сон. Трещало уютно пламя в камине, за окном шумел сосновый лес, небо кипело яркой, чистой, словно вымытой с мылом лазурью — все же того, что Миша сильный погодник, у него не отнять. Если берегиня получит свободу, то что станет с его умениями? По коридору с воплями восторга пронеслись Петя и Егорка — кажется, они помчались гулять. До Лизы донеслись отголоски эфирных возмущений — Алексей не стеснялся, восьмой уровень явно выдал, намораживая горки. И снова стало тихо и покойно. Горничная принесла чай с рябиновым, горько-сладким вареньем, горкой пряников и свежих булочек с маслом. До обеда, который они пропустили в Суходольске, тут в Волчанске еще далеко. Тут до сих пор живут иначе, словно князь и княгиня Волковы еще живы. Невыносимо клонило в сон. Ей не чай, а кофе бы выпить. В ушах незатейливо звучала песенка берегини, долгая, тягучая, полная тоски. Она словно звала Лизу куда-то, как тогда в сентябре, хотя слов совсем не разобрать. Веки то и дело сами опускались, тяжелые, как гири. Только стоило закрыть глаза, как перед глазами вновь летели комья земли в разверстый зев могилы, шумел ночной опасный для потерявшегося ребенка лес, и снова Лиза, с сердцем заходящимся от страха, искала и не находила Петю. Она знала, где его искать — на берегу Идольменя, но именно туда ей дороги не было. Все вело её во сне к ненужной Перынице. Иногда она даже находила вместо Пети Наташу и тут же выныривала из дремы. Вставать и перебираться в кровать не хотелось — неприлично в середине дня спать. Лиза сидела, свернувшись калачиком в кресле, как в детстве, пытаясь снова и снова связать все оборванные преступниками нити в одно полотно, и у неё не получалось. Шульцу не нужны были бы русалки, если бы у него был артефакт. Артефакт или его место хранения могли выдать Голицыну, и как раз это могла сделать её выжившая бриттская бабушка… Называть её по имени до сих пор не хотелось. Лиза помнила предательство своей матери, в предательство бабушки верилось еще легче. Или бабушка сразу подозревала, что артефакты могут быть сломаны. Выходит, она была свидетельницей, если не участницей, всей эпопеи с кровью и ритуалами. Спросить бы… Да веры ей нет. — Холера… И как тут разобраться, если даже семье нельзя верить. Взять ту же Елену. Как она могла предать Анну! Ведь в детстве они были неразлучны. Но она предала — не вернулась обратно в Идольмень после Майской ночи. И Идольмень убил Анну. Взял её жизнь, как обычно — вода, как и огонь, привычна к жертвам. Это воздух только учится получать жертвы — авиакатастрофы еще чрезвычайные события, а не обыденность. Дом затих. Песня берегини стала чуть громче. Прислушайся к ней Лиза внимательнее, и слова можно было бы разобрать. Лиза слышала, как пару раз открывалась дверь её комнаты, но говорить с кем-либо не хотелось. Она забилась в свое убежище в кресле, смотря на сизую воду Перыницы. Елена и Анна. Одна выросла, только где? Вторая осталась навсегда юной русалкой. Одна в Идольмене, навсегда четырнадцатилетней или чуть меньше, вторая… Куда её понесло с берега? Что она хотела сделать? Куда забилась? Почему не искала помощи в той же полиции или жандармерии, в магуправе или… |