Книга Кровь в наших жилах, страница 216 – Татьяна Лаас

Саша упрямо сделал шаг к реке, но Алексей железной хваткой держал его за руку:

— Стоять! Не видишь, что ли, что тут.

Ближайшие вешки вспыхнули предупреждающим огнем. Кое-какие даже умудрились зашипеть, разевая пасть, полную острых зубов. Саша твердо возразил:

— Вижу. И все равно иду — там Лиза! Надо.

Дашков качнул головой, для верности хватая Сашу за вторую руку:

— Нельзя! Это же Навь!

— Еще нет, — возразил Иван — он спешно на земле кинжалом рисовал защитные руны, проверяя насколько далеко зашло дело. — Только её прорывы. Но и впрямь лезть туда не надо. Там не выжить никому. Саш… Прости, но это правда.

Иван головой качнул на зияющие мертвенным светом широкие щели, из которых рвался сюда смертельный лед. Он медленно наползал, напоминая обычный, совершенно безобидный снег. Если бы не вешки — трупов на берегу Перыницы было бы больше, гораздо больше. Черная гладь речной заводи замерла, как зеркало — водой это больше не было.

Летели по ветру алые капли чего-то непонятного. Они рождались из ниоткуда, с шипением падали на лед Нави и тут же испарялись, воняя солью.

Саша сжал челюсти так, что желваки заходили. Он понимал, что должен сделать шаг за защитные вешки, ведь там Лиза, и в то же время уже знал — Лизой, если она там, это уже быть не могло. Тут и пары минут хватало, чтобы стать нежитью, если ты случайно попадал за вешки.

Михаил выпрямился:

— Это мои земли — мне и рисковать.

Дашков уже отпустил Сашу и вместо него схватил за локоть Михаила:

— Даже не думай. Ты не колдун. Ты маг. Тут мы бесполезны. Мы можем это все только выжечь. Спасти тут некого и нечего, к сожалению.

Алексей отпустил Сашу, убедившись, что тот не намерен творить глупости и пошел вдоль вешек, проверяя границы погани. Впрочем, их было видно и так — по валу гниющей плоти.

— Да, Миша, твой отец… Константин Волков силен был, — признал Алексей. — Очень силен — три десятка лет такую пакость сдерживать в одиночку.

Саша осторожно, чтобы случайно не поскользнуться на гнили, направился к реке:

— И при этом он не стал таким, как Голицын или старший Юсупов.

Дашков кивком подтвердил свое согласие с их словами. Илья промолчал, косясь на пирамиду из черепов. Кажется, он их усиленно считал. Михаил с горечью напомнил, потоками воздуха проверяя границы:

— Серые ручьи. Дом Лапшиных. Муратово. И это только этой осенью.

Иван продолжал рисовать руны, чертыхаясь себе под нос, когда приходилось убирать прочь многочисленные кости. Дашков, достав блокнот из кармана пальто, спешно что-то писал карандашом. Может, делал расчеты. Тут только огнем не обойтись.

Алексей ткнул пальцем в вешку, за которой искрились инеем Нави человеческие кости: вывороченные, разломанные ребра, раскиданные ветром позвонки, треснувшие от морозов и дождей осколки чего-то непонятного. Наверное, это когда-то было человеческими руками и ногами.

— После такого, Миша, в кровавые салочки играют да жертв налево и направо режут. Серые ручьи и то, что там случилось, отвратительно, но в разы меньше, чем могло бы быть. Поверь.

Иван добавил, выпрямляясь и переходя дальше:

— Короче, Михаил, из опричников так себе утешители, но пойми — после такого собственные семьи на корню вырезали, деревни под нож пускали, города выжигали… А Константин Львович только под конец жизни сорвался. Силен был князь. За вешки погань не вырвалась. Тут не один десяток жертв принесли.