Онлайн книга «Кровь в наших жилах»
|
P. S. Один из артефактов у императора!» Он вздохнул, понимая, что матушку убила одна из стихий, добравшись к ней через кромеж. Понять бы еще, за что… Домовой не убивал её. Он только пытался предупредить. И где теперь искать верного Тишку? Домой он с того дня так и не вернулся. Наверное, боялся наказания. Михаил быстро снова пробежался глазами по записям, находя главное: «Ты можешь лечить все.» Лиза! Болезненная, бледная, еле находящая в себе силы улыбаться из-за отравления ядом огненного змея. Она ему не сказала, что он способен её вылечить. Оставалось надеяться, что она просто этого не знала. Ему надо к ней — не дело болеть, когда он в силах её вылечить. Он посмотрел на часы — время перевалило за девять вечера. Наносить визит уже нельзя. Или к черту приличия?! Ведь еще в Москве Матвей Рокотов умирает — ему тоже пригодилась бы его кровь. * * * Чадили высокие факела, воткнутые в истончившийся лед Идольменя. Их пламя плясало, создавая изломанные, страшные тени. Или это просто не вовремя разыгралось воображение. Трепетали на поднявшемся к вечеру ветру тяжелые флаги, громко хлопая тканью. Где-то трещал лед; откалывались огромные льдины и колыхались на черной воде Идольменя, сейчас очень похожей на воды Балтики. Середина озера уже освободилась ото льда. Пахло влагой и почему-то бедой. Или это кажется из-за натянутых, как канаты, нервов? Еще и грудь болит. И голова раскалывается от лихорадочных мыслей. Саши тут не было, он не пришел, как и говорил Калина. Сам он успел в последний момент, возникнув из кромежа в начале строя под недовольным взглядом Соколова. И не спросить, как там Громов-старший и что о ней думает Громов-младший… Черное, бархатное небо было густо усеяно звездами. Их то и дело скрывали ползущие с севера облака — погоду не обмануть, хоть ты трижды стихия огня. Время шло к семи. Смеркаться начинало в пять, в шесть стояла кромешная тьма, но Соколов решил чуть подстраховаться. Присягу назначили на семь. Эфир вокруг кипел, защищая тайну Елизаветы Павловны и Опричнины. Ни один случайно брошенный взгляд не заметит происходящего сейчас на льду Идольменя. Она не могла объяснить, почему ей важно принять присягу тут, но понимание правильности происходящего не отпускало её. Горностаевая мантия сильно оттягивала плечи назад. Талию как железным обручем сдавил тугой корсет. Не вдохнуть лишний раз, не расслабиться, не забыться. Бархат платья почти не удерживал тепло, а к вечеру все же чуть приморозило. Пальцы, сплошь в кольцах, замерзли. Шелк долгорукавки не спасал от холода. Она надела платье только потому, что бедная Лариса несколько ночей подряд не спала, перешивая и расшивая его. Чужой труд надо уважать. Ветер влажными теплыми языками касался кожи на шее и обнаженной из-за глубокого декольте груди. Она отвыкла от такого — она почти не носила платья с открытой грудью. Поводов не было — только Губернский Рождественский бал раз в год. Все остальное время она была в броне мундира. Кокошник давил на голову, фата то и дело налетала на лицо, закрывая его. Черный, по краям почти сливавшийся с окружающей темнотой строй опричников стоял, преклонив одно колено, и мерно вслед за Соколовым повторял слова присяги. Присяга была долгой, лед холодным, так что опричникам гораздо хуже, чем ей. |