Книга Кровь в наших жилах, страница 88 – Татьяна Лаас

Лиза промолчала, что владения Лешего куда как дальше, чем Калина представляет в своих самых смелых мыслях. И ведь дедушка Леший никогда ничего не скрывал от Лизы. Сразу в первую же встречу дал понять, что его владения бескрайни — он тогда так и не сказал, где они заканчиваются.

— Алексей… — Лиза сглотнула вязкую слюну, собираясь с силами. — От Саши что-то слышно?

Он шагал медленно, подстраиваясь под её шаг — Вихрев целеустремленного Соколова тормознул, напоминая, что её императорское высочество сегодня не отдыхало и очень устало.

— От Саши… Его батюшка выжил. К счастью, выжил. Пока причины нападения выясняются. Иван докладывал про твою версию с Лицыным, но, прости, она не выдерживает никакой критики — из-за угроз проще было тебя уничтожить, чем Еремея Александровича. Тот, кстати, договорился с митрополитом о вашей с Сашей свадьбе.

Она заметила, что Алексей изменил свой стиль общения с ней. Этот вечер изменили его. Раньше, даже называя её по имени, он обращался к ней на вы. Из-за дум о Калине, она не сразу поняла его слова:

— Прости, что?

— Еремей Александрович, думая, что умирает, сказал, что договорился о вашей с Сашей свадьбе. Что-то не так?

— Саша же некрещенный…

— С чего ты взяла? Нам нельзя носить кресты — мы же официально выползки из ада… Но это же не значит, что нас не крестили.

Лиза заглянула ему в глаза:

— И даже тебя?

— И даже меня. Думаешь, что-то могло остановить моего отца, когда он забрал меня с перекрестка? Он не боялся запрета на службу, считая, что любое человеческое дитя должно быть крещеным. Я же попович, Лиза. Как я мог быть нехристью? И Саша тоже — его отец никогда не считался с деньгами, когда это касалось его сына. Тут не все… — он оглянулся на шедших за ними кромешников, — но многие крещенные. И не только. Россия-то большая. Еще вопросы?

— С Лицыным…

— Я его уже допрашивал. Сидит в тюремном замке, созревает. Хотя он мелкая сошка. Он подтвердил слова Рокотова, что того забрали в первый же день из жандармерии Голицыны. У них есть в Суходольске неприметный домик. Лицына вызвали к Рокотову сразу же.

Лиза чуть сбилась с шага — Алексей легко подхватил её второй рукой. Идти по камням в легких туфлях было сложно.

— Почему? Матвея избили в жандармерии?

— Если бы. Был приказ сдувать с него пылинки. Ты только не ругайся на Рокотова, хорошо?

Сердце Лизы заледенело — кажется, она уже знала, почему на Матвея обрушилось проклятье. Совсем по иной причине, чем думал Юсупов.

— Что случилось, Алеша?

— Рокотов сразу же назвался Голицыным своим бывшим родовым именем. Он назвался Ильей Юсуповым…

— …обрекая себя на проклятье.

Калина строго поправил её:

— Защищая тебя и твои тайны. Иного выхода у него не было. Счастье, что несмотря на проклятье, он продержался до помощи. Он не хотел предавать тебя.

Мерно рокотал Идольмень, лед шумел, с брызгами выбрасываясь на берег. Грохотало сердце где-то в голове. Лизе не нужна была такая преданность. Она не хотела смертей своих друзей, а ведь это будет повторяться и повторяться, если она окажется на престоле. Хуже того, ей придется направлять войска на смерть, если случатся волнения или война. Она не готова к такому.

— Лиза, ты так побелела… Уже на престоле себя видишь? Ты же будешь не одна. Я. Саша. Соколов. Волков. Вихрев. Много кто будет рядом с тобой, кто будет помогать, советовать, обучать… Ты словно самодержавие вернуть хочешь.