Книга Кровь в наших жилах, страница 90 – Татьяна Лаас

Леший строго поправил её:

— Не я. Лес дает сил. Он изначален, а я токмо хранитель его.

Лиза хотела его попросить помочь кромешникам вернуться к службе, а вместо этого из неё вырвалось иное — то, что уже давно не давало ей покоя с самых Серых ручьев:

— Дедушка леший, а верни, прошу, всех кромешниц, пожалуйста?

— И тут догадалась-таки, — хекнул довольно леший.

Она кивнула, а мужчины за её спиной даже как дышать забыли.

— Верни…

— А сдюжишь? Защитишь их? Найдешь каждой новую, хорошую семью?

— Я постараюсь, дедушка леший. Я очень постараюсь.

Соколов вмешался:

— Тут каждый готов приютить и воспитать…

Леший взмыл на крыльях от возмущения:

— Р-р-размечался! Тебе не доверю никого. И твоим оболтусам тем более. Даже не смей на моих кромешниц смотреть — смотрелки выцарапаю!

Когти у лешего были огромные — сомневаться, что он осуществит свою угрозу, было глупо. Лиза снова вмешалась:

— Дедушка Леший, я постараюсь присмотреть за всеми.

Леший вновь опустился на землю и заходил неуклюже на коротких, неудобных птичьих лапах, только никому и в голову не пришло смеяться над ним:

— Присмотри… Я ж спрошу за кажную… — Он остановился и сверкнул в темноте золотом глаз: — Они ж… Они ж токмо жить хотят, энти мелкие огонечки… Они боятся новой боли. Они не заслужили очередного предательства. Их же приносили ко мне на опушку, а я ж нечисть, что я мог? Игошами возвращать чистые души? Так не я душу дал, не мне и пачкать было. Одно уже то, что лес силой напитывал, отпечаток нечисти накладывало на огонечки эти…

— Дедушка леший.

— Да понял я, амператрица. Токмо присмотри за ними. Я вона… Парней выпустил, а присмотреть не смог. И чё? И начали творить отпущенные мной огонечки гнусь и дрянь, а ведь чистенькие были души. Лучше бы не противился их судьбам — хужее вышло. Иногда вроде делаешь доброе дело, а выходит, что причиняешь зло. От так от, амператрица.

«Огонечки» поперхнулись словами, но снова молча в едином порыве склонили головы перед лешим.

Калина даже серьезно признался:

— Виноваты, дедушка леший.

— Ой, молчи, Иван-дурак, сил нет моих на тебя смотреть. Ты хужее всех туточки.

— Виноват, — снова повторился Калина.

— Так исправляйся, — пробурчал Леший — он не умел долго дуться. — Амператрица, все с просьбами, аль еще чего надо?

Лиза призналась:

— Есть еще одна просьба — проводи кромешников по домам. Им далеко нужно — кому-то в Москву, а кому-то и на Дальний Восток. Они кровью, как Миша платил, расплатятся с лесом.

Леший снова голову на бок наклонил, словно Лиза с этого ракурса изменится:

— Мои владения не так чтобы и большие были.

— Твои владения начинаются тут, а заканчиваются лишь там, где проходит граница российского леса, дедушка леший. Сам говорил. Точнее не назвал дальних границ, потому что далека она очень.

— И тут догадалась. Лан… Что с тобой, догадливой свиристелкой, делать. — он улыбнулся: — хорошо, что старые времена возвращаются. Лепота! Капельки крови этих оболтусов, как и быть, превращу в ручьи, как раньше. И будут везде ручьи с мертвой водой, той, кто очищает раны, соединяет э-э-э…

Калина подсказал:

— Обеззараживающая вода. В общем доступе. Хорошая идея.

Леший снова растерял все свое благодушие:

— Поговори мне еще. — Он предпочел перевести взгляд на Лизу: — Амператрица… Ты же не пожалеешь мне своей крови? Той, что Мишка дал, хватило, чтоб запустить тут родничок живой. Но мало этого для родничка. В том столетье мне Великий князь пожертвовал свою кровь и жизнь, но и этого мало… Ну пожалуйста, амператрица!