Книга Предзимье. Осень+зима, страница 116 – Татьяна Лаас

— Не волнуйтесь, прошу. Я разберусь со сплетнями, не берите в голову. Илья Андреевич предупреждал, что Разумовские станут творить подлости в отношении вас. Он просил меня присмотреть за вами. Виноват, не справился. Пусть Илья Андреевич из-за лечебно-охранительного режима пока не доступен — его запрещают тревожить звонками, но инструкции в отношении вас он оставил заранее. Никто Разумовской не поверит. Илье Андреевичу из-за нее даже камеры во все свои автомобили пришлось устанавливать. Таисия Саввовна, я разберусь с Разумовской, не волнуйтесь. От вас требуется одно — написать на нее заявление, излагая все старательно честно.

Тая достала пачку сливок и, закрыв дверцу холодильника, уперлась в неё лбом.

Зимовский! Опять Зимовский! Вот как можно оставлять инструкции по защите от Разумовской и не подумать, что Тая нуждается в защите от него самого! Как там Даша ругалась на мужа? Невозможный мужчина? Вот Зимовский — невозможный змей.

— Таисия Саввовна, вам плохо?

Она заставила себя выпрямиться, развернуться к Владимиру и улыбнуться:

— Спасибо. Спасибо за заботу. Со мной все хорошо.

Кажется, мужчину она не успокоила. Он мягко сказал:

— Илья Андреевич успел предупредить, что вы жертва языческого ритуала… Он просил вас оберегать и не волновать.

Тая вернулась к приготовлению кофе.

— Держать меня в неведении он тоже просил?

Она налила сперва кипяток в кружку, потом принялась за сливки.

— Нет. Он распорядился, что, если с ним что-то случится, помочь вам в расследовании.

Это было неожиданно. Это не Гордей, который предпочел умолчать.

— Полагаю, его госпитализация попадает под «что-нибудь случится»? — Кружка со стуком опустилась перед Владимиром — Тая все же плохо контролировала себя. — Скажите, столько погибло полицейских на пустыре?

Владимир покосился на Таю, опустившуюся в кресло, но ответил:

— Шестеро. Причины их гибели пока неясны. Всплеска магоэнергии не было. Ни один датчик не сработал. Так бывает, когда воздействует нечисть…

Он как-то странно при этом смотрел на Таю. Она знала, что из нечисти тут только она. Гордей говорил.

— Вязев, перед тем как погибнуть, успел два раза выстрелить — именно на выстрелы среагировал тайный советник Метелица. В кого стрелял Вязев, пока непонятно — не удалось найти следы пуль. Что-то еще, Таисия Саввовна?

Тая вцепилась руками в подлокотники кресла. Шесть человек. Из-за нее. Хоть Гордей и Зимовский в это не верят. Шесть человек! Почему?! И если не она это, то кто? В сердце теплом горела вера Гордея в нее. И вера Ильи. Андреевича. Если Гордей не лгал. Он никогда не лжет.

— Таисия Саввовна?

Она заставила себя ожить:

— Со мной все хорошо. Что было на записях той ночи?

Владимир вздохнул:

— Ничего. Только приход Зимовского, его исчезновение, Вязев, рванувший за кем-то в погоне, а потом уже вы и Метелица. Все записи изъяли и отправили в столицу. Тут я ничего помочь не могу.

Ей только нужны деньги. Ей нужна прорва денег.

— Может… — Владимир замер, не зная, что еще сказать.

Тая снова спросила, пока ей хоть кто-то отвечает:

— Фотография с поля, где убили Федорова… Это вы выложили?

Владимир отставил кружку с кофе в сторону:

— Нет. Это наш фотограф. Он сделал фото и продал его новостному каналу. Как фотография оказалась в молнеграмме, я пока не выяснил. Решение по наказанию фотографа будет принято Ильей Андреевичем. Её императорское величество Александра потребовала, чтобы Илья Андреевич выписался из госпиталя — юбилей бывает крайне редко, приезд императрицы еще реже, так что потерпит — перенесет болезнь на ногах. Еще говорят, что вас тоже ожидают.