Онлайн книга «Предзимье. Осень+зима»
|
Тая полезла в шкаф за кружкой. Надо согреться. В голове царила метель, путая все мысли. Успеть бы за шкатулкой с драгоценностями. Она точно лишней не будет. Шкатулка сейчас — выход. С громким, оглушающим щелчком отключился чайник, заставляя Таю вздрагивать — она так и замерла с пустой кружкой для кофе в руках. Так, только не это. Ей нельзя леденеть. Для начала она выпьет кофе, согреется и соберется с мыслями. Кружка. Банка кофе. Сахарница. Булькающий жаркий чайник. Не отвлекаться и не забываться. Стучащая об стенки кружки ложечка. Всегда кривящийся при этот дедушка — Таины манеры оставляют желать лучшего. Горячий, обжигающий пищевод первый глоток. И оживающие мысли. У неё много проблем. Ей надо думать, а не леденеть. У неё этот дурацкий сломанный автомобиль, подставленный под удар Кот, поле с погибшими полицейскими, которым по-хорошему надо выплатить компенсацию… Тьфу, не погибшим полицейским. Их семьям Тая задолжала — это она разбудила чудовище и не удержала в узде, чтобы там Гордей не говорил вместе с Зимовским. Зимовский, в конце-то концов! И Гордей. Что такого он узнал утром, что полностью оправдало Зимовского в его глазах? Ну, почти полностью. Глоток за глотком, чтобы ожить. Телефон, оставленный на кухонной столешнице, зазвонил сам, опять заставляя Таю вздрагивать. Даша. Это было неожиданно. Тая сглотнула и заставила себя взять трубку. — Слушаю. По стенам пополз иней. Ураган по имени Даша обрушился на Таю: — Подосиновик, не бери в голову! Эту дуру Разумовскую я навсегда заблокировала во всех соо молнеграмма — будет она еще мне всякую дрянь про моих подруг писать! Таины мысли не успевали за Дашей: — Даша… Ты админ сообществ в молнеграмме? Может, это все же она стояла за той фотографией со шнурком? Даша возмутилась: — Вот еще! Надо мне это… Просто я знаю нужных людей. Только и всего. Было бы быстрее, если бы Сумароков мне ответил, но этот… Этот… Этот невозможный мужчина отключает телефон на совещаниях. Вот же… Ничего, он потом еще пожалеет, что был нужен, а на помощь не пришел. — А откуда у тебя паутинка? Даша на миг замолчала, а потом снова затараторила: — Не бери в голову. Я чуть-чуть посидела в бесплатной раздаче. И вообще, посмотри на это с другой стороны — не нарушь я глупые запреты Сумарокова, как бы я пришла к тебе на помощь? Ну подумаешь, посидела в молнеграмме — никто государственные тайны из меня не выпытывал. Ты не переживай — никто не поверит в бредни Разумовской, что ты напала на нее. А кто поверит в эту чушь — пусть пеняет на себя, или я не Сумарокова. — Даша… — вклиниться в Дашину речь было невозможно. — Ты главное не волнуйся, хорошо? Тебе нельзя. В твоем положении… — Каком положении?! Даша… Та мстительно прошипела: — Так… Я и этих заблокирую! Ишь, слухи распускают, что ты беременна. Ну и что какой-то Мете… Тая, сделай вид, что ты не слышала, хорошо? — Это еще почему? — Потому что я не хочу, чтобы ты переживала об этом гаде. Он того не стоит. Тая не поняла, почему у нее потекли слезы: — Дашка, Гордей — мой друг. Паша — мой друг. Я не беременна. И если у парней кто-то есть, то я только рада за них. Сказать про то, что витамины покупались для Ники, Тая не могла. Не её же секрет. Даша снова набирала темп в трубке, словно могла не успеть что-то сказать: — Фух! У меня гора с плеч упала. Ладно, Кошкин и Метелица пусть живут. Но… Тая, ты бы могла быть со мной чуть откровеннее. Я с тобой восемнадцать лет дружу, а только сейчас узнаю, что твой Кот — это тот самый Кошкин! У Кошкина зуб на моего Сумарокова. Они друг друга терпеть не могут, если честно. Что-то там из-за войны, Сумароков смолчать как-то не смог, с тех пор и… Хотя зачем тебе это… А про Снегурочку вообще молчу… |