Книга Предзимье. Осень+зима, страница 134 – Татьяна Лаас

Тая грустно рассмеялась — у всех дела, она лишь отвлекает друзей. Интересно, кто придет следующим: Гордей или Илья? К чему готовиться: к прощанию или извинениям.

Третьим внезапно оказался Белкин в лабораторном халате — все здания были связаны друг с другом подвальными переходами. Он не пробыл в палате и пары минут: убедился, что Тая далека от умирания и тут же ушел, замечая, что с Дашей точно-точно все хорошо и обещая ей позвонить. Позже. Если не забудет. Тая скривилась: дед тоже иногда забывал о ней, когда у него был важный эксперимент.

Дверь снова открылась — на пороге снова стоял Белкин:

— И да, чуть не забыл. Сумароков жив. Только что сообщили — его извлекли из-под обломков. Он травмирован, но жить будет. А вот наш государь мертв. Забавно — сидели-то за одним столом, вроде. — Кажется, как и Даша, её отец словосочетание «государственная тайна» не знал.

Иногда судьба играет странно: защищенный всеми видами магоэнергетических плетений император погибает, а находящийся рядом Сумароков нет. Его уже жалеть надо — затаскают по проверкам как и почему он выжил. Только радость за Дашу — её муж выжил, — перевешивала тревогу за Сумарокова. Он все же мужчина, вынесет Кота и остальных дознавателей.

Через час где-то, может, чуть меньше, примчался взъерошенный, как воробей, Гордей. Он тоже был с букетом — и где только умудрился найти время, чтобы нарвать поздних васильков?

Тая снова напомнила себе: улыбаемся и машем. Гордею тоже нелегко, он вообще человек подневольный, куда послали, там и служит.

Гордей замер, придвигая к кровати злосчастный стул, который сегодня двигали все туда-сюда, и рассматривая Таю:

— Знаешь, чем больше тебя знаю, тем больше тебе поражаюсь, Тая. Только ты, лишь бы не надевать платье, могла попасть в аварию, умереть и помириться с Зимовским.

Тая звонко рассмеялась — в таком её еще не обвиняли:

— Гордей! Сразу видно опытного следователя.

— А то! — он все же сел на стул. — Как ты?

— Спасибо-хорошо-жить-буду-завтра-выпишут! — скороговоркой сказала Тая — в четвертый раз же спрашивают. Натренировалась. И вообще, как она сама неважно. Её Гордей и его состояние интересуют. Сама она почти в порядке. Легкая боль не считается. А вот Гордей… Он вообще спит последние дни? Скоро будет умертвие своим видом напоминать.

Гордей хрипловато рассмеялся:

— Вижу, тебя уже достали. Боюсь представить, что ты выдашь Илье Андреевичу.

Она пожала плечами:

— Укороченную версию? И, Гордей, ты сам-то как?

Он потер в задумчивости подбородок:

— Инфаркта миокарда не зарегистрировано, так что после твоей выходки с умиранием жить буду. А что?

Тая положила букет на тумбу — там скоро места не останется:

— Я не об этом, Гордей. Я… Вообще… Обо всем, — голос её подло сел.

Гордей, видимо, отдавая себе отчет, как выглядит, принялся немного виновато оправдываться:

— Со мной все точно в порядке. Чуть замахался с делами, но это бывает. Отосплюсь, еще успею. С Дарьей Аристарховной вроде тоже все нормально. Это если переводить на человеческий: «стабильна без отрицательной динамики». Аварию будет расследовать уже Зимовский. Я сегодня уезжаю — в дороге и отосплюсь.

— Мне Кот сказал уже. — Тая, понимая, что лезет куда не просят, все же спросила: — ты в столицу?

Гордей непритворно удивился:

— Почему это? Я к Зимовским в имение. Хочу сам все проверить. Дело твоего деда… — он замолчал, проверяя Таину реакцию.