Онлайн книга «Предзимье. Осень+зима»
|
Илья ответил: «Надену.» Тая фыркнула и великодушно ему разрешила: «Надевай. Тут я возражать не буду. Сама ни за что не одену.» «Не НАдену, Зимовский!» — спешно поправилась она. Эти чертовы правила убивали её. «Скоро буду!» Тая, прогоняя прочь дурные мысли, что она сильно ошибается, прося помощи у Ильи, направилась в душ — ей надо привести себя в порядок. Она может и не выйти из леса. Дед считал, что у неё вообще нет шансов. Илья, прихватив с собой несколько объемных пакетов, один из которых вкусно пах едой, приехал через полчаса — уже побритый, переодетый в привычно-черное: джинсы, свитер с высоким воротом, короткое пальто-бушлат. Он вручил Тае роскошный букет из садовых, разноцветных васильков — Владимир хорошо его информирует: Гордей вчера в больницу именно васильки и приносил. Только полевые. Это зависть или просто дань вежливости? Как же все сложно. Надо же перед Ильей не забыть извиниться. — Это тебе за то, что день не горек оказался! — улыбнулся Илья, повторяясь — он уже утром так её благодарил. Как бы он не храбрился, следы переутомления были отчетливо видны: покрасневшие склеры, дикая бледность, проступившая под кожей сеточка мелких капилляров. Отравление алюминием все же аукнулось ему. И в больницу он явно не пойдет. Он совсем, как Гордей. — С благодарностью от всего города, от всех моих парней, от меня лично. — Спасибо… Я не могла иначе, ты же сам такой же. Ответом ей были зардевшиеся кончики оттопыренных ушей. Тая пошла искать вазу для цветов и махнула рукой Илье: — Проходи… Странное ощущение неправильности нарастало. Она и Илья. Бред же! И в тоже время реальность. Новая. Он оставил часть пакетов у двери, захватив с собой только пахнущий едой. Когда Тая вернулась из ванной, где набирала воду для букета, Илья уже закончил накрывать на стол. Тая захлебнулась слюной — тут были коробки с оливье, с винегретом, с картофелем а ля Пушкин, овощное рагу, тушеное мясо, пирожки. Причем это все явно готовил не Илья — или его домашний повар, или вообще заказали в ресторане. Гордей до такого никогда бы не опустился. Кажется, Илья действительно завидует ему — тому, что тот легко может орать, перекрывая слова Кота, ела ли Тая, тому, что тот может кормить её и… Заботиться? Глаза защипало — как там парни? Что с ними. Живы ли. Выкарабкаются ли? — Присаживайся, Тая. — Илья галантно отодвинул в сторону стул. Она поблагодарила кивком — говорить пока было сложно, — и, поставив вазу на середину стола, села, разворачивая салфетку — точно, еда из дома, ресторан бы не расщедрился на такое. Илья стоял, странно поглядывая на Таю — и ведь снова не моргает! Она ничего не понимала — ему нужно персональное приглашение? Или ему просто неловко в ее присутствии — она же в чем только его не обвиняла за эти дни? — Илья, присаживайся. Полагаю, ты тоже не обедал. Илья глянул на часы на руке и поправил Таю: — Не ужинал. Он извинился и внезапно сам без указаний пошел в ванную мыть руки. Все! Гордей одним этим поступком был свергнут с пьедестала и уложен на лопатки. Только сообщать это Илье она не будет. Тая задумчиво придвинула себе коробку с оливье. Сельдь она не любила, из-за этого игнорируя и винегрет. Мысли какие-то странные, приземленные. Так просто проще, чем пытаться осмыслить внезапный мир между нею и Ильей. Бред же, точно. Надо не забыть извиниться и поблагодарить. Только страшно снова вспоминать тот вечер. Стыдно до ужаса. |