Книга Предзимье. Осень+зима, страница 156 – Татьяна Лаас

Вернувшийся Илья выбрал пирожки, снова задумчиво рассматривая Таю. Ждет, что она его будет развлекать светской беседой? Или что-то еще? Или боится выйти за рамки дружбы? Тая же не раз его вышвыривала во враги. Или… Феромоны? Тая осторожно принюхалась к себе — вроде обычный запах, ничем примечательным она не пахнет. Илья заметил это, но промолчал — принялся есть.

Неловкость стеклянной, звенящей стеной стала между ними. Она отчетливо ощущалась во всем, даже пошевелиться лишний раз было страшно.

— Ты видел… Парней? — не выдержала все же Тая и тут же поправилась: — Павла Петровича и Метелицу. Ты видел их?

Илья кивнул, быстро проглатывая кусок пирога:

— Видел. Не перебьет аппетит?

— Смеёшься? — улыбнулась Тая, и стеклянная стена между ними лопнула. Илья расслабился и тоже нашел в себе силы улыбнуться. — Я в меде училась. Мы в анатомке зависали так плотно, что там и ели. — Про фронт она решила умолчать — нечего унижать Илью этим. Он не раз просил её об этом.

— Кошкин был без сознания. Тяжелые магоэнергетические ожоги третьей степени. Проникающие ранения грудной и брюшной полостей. Переломы ног. И много еще мелких ран.

Странно, что он начал с Кота. Аппетит куда-то пропал — Тая лениво ковырялась вилкой в салате. Она боялась услышать про Метелицу.

— А Гордей? Что с ним?

— Он был в сознании, когда его извлекли. Травмы почти идентичные — он прикрывал собой Кошкина, удивительно, что выдержал столько.

Тая нашла в себе силы улыбнуться:

— Это ты его плохо знаешь. Помню, его защитные доспехи чуть ли не в клочья разнесло — руку еле собрали потом… А он продолжал командовать. А про его попадание в морг вообще молчу — я его оплакиваю, обнимаю, понимаешь ли, в последний раз, а тут чья-то рука начинает наглаживать меня по голове. Я тогда так заорала от страха — чуть обратно Гордея не прибила.

Пока она говорила, Илья задумчиво терзал пирожок и лишь кивал, забыв, что надо моргать. Тая заставила себя есть — в лесу ей пригодятся силы.

— Когда Метелицу несли до «Скорой», он сумел выдавить несколько слов, Тая. Точнее обрывки. Что-то вроде «разн… импу…» и «авар… Тая».

Тая опустила глаза, пряча взгляд — Гордей даже в таком состоянии переживал за нее. Авар… Тая… Это явно о позавчерашней аварии. А вот «разн… импу» — это о заговоре гвардейцев.

— Значит, все же гвардия предала? — спросила она Илью. У каждого мага свои особенности магоэнергии, это как почерк. Даже у полукровок есть свой «запах» магоэнергии. Следов не оставляет только нечисть, за что её и ненавидят.

Тот, придвигая к себе одну из коробок с картофелем, согласился с ней:

— Скорее всего. Разные импульсы. Метелица был в эпицентре. Он мог почувствовать разницу в магоэнергии. Это я на перроне уже улавливал лишь общий фон. Жаль, что Метелица не смог сообщить имена предателей. Скорее всего предал, действительно, конвой. Я распорядился усилить охрану Кошкина в патологии — при нем всегда мои люди, так что не волнуйся за него. Сейчас легче всего убрать его, повесив на него убийство императорской семьи — мертвые не могут оправдаться.

Это болью в сердце напомнило о деде. Только любым его оправданиям Тая не поверила бы. Такое не прощают — он не только приговорил её к смерти, он еще и Илью подставил и не спас, как обещал, наверное, старшему Зимовскому.