Онлайн книга «Предзимье. Осень+зима»
|
«Илья и так поймет», — как мантру повторяла Тая про себя. Чертово веретено! Откуда оно опять возникло?! Неужели Илья не уничтожил Таино веретено, созданное после аварии?! Ну почему она болтала с Ильей о чем угодно, кроме ритуала после аварии… Она знала ответ — ей было стыдно. Потому она и не вспоминала при нем ритуал с веретеном. Ей было больно ворошить свои воспоминания о деде, и вот результат! У мамаши Ильи снова есть веретено. В мозгах, где-то за пределами здравых мыслей вдруг проскользнуло то самое, первое веретено. Оно-то откуда взялось? Дед не был магом… Он не магмод. На тот момент сами модификации были только записями на бумагах. Колыбельная вгрызалась в Таю, мешая связно думать. — Не спа… Не спать! — уговаривала себя вслух Тая. Не спать… Вцепиться в край кровати, подтянуться вверх, убедиться, что за Гордея исправно дышит аппарат — ему колыбельная не мешает работать, найти глазами стол с перевязочными материалами. Турунда из ваты — так себе замена берушам, но хоть что-то. Колыбельная смолкла в ушах, но все равно проникала в Таю вибрацией воздуха. Кости предательски резонировали, заставляя колыбельную звучать в Таиной голове. Шатаясь, как медведь после зимней спячки, Тая направилась в коридор, забыв про телефон. Он так и остался на полу, загоравшимся экраном выдавая приходящие сообщения. Не до того. Потом. Она объяснит все потом. У колыбельной же есть предел действия, кто-то заметит, кто-то услышит, сюда пришлют полицию, охрану, войска, магов, кого-нибудь. Главное, чтобы это был не Илья. Ему не стоит сталкиваться со своими обезумевшими родственничками. Тая вцепилась в дверь, чтобы не упасть, и тут же пожалела об этом — колыбельная вцепилась в нее, сонной вибрацией погружая в сон. Тая сползла на пол. Глаза сами закрылись, как будто на них положили могильную плиту. Дверь скрипнула, открываясь, и колыбельная стала громче — она продолжала литься из динамиков. Пол был такой удобный. На нем так и хотелось лежать и видеть сны. В нос ворвались ненавистные ароматы хлорки, с которой тут мыли полы. Руки заледенели — в патологии отопление еще не включили. Именно холод отрезвил. Хватит! В лесу намерзлась. Тут мерзнуть она не собиралась. Тая, прошипев ругательства, попыталась встать. Пол льнул, уговаривая остаться. Колыбельная бушевала в теле, расслабляя мышцы. Тая оперлась на руки и попыталась сесть. Руки оказались ломкими — они предательски согнулись в локтях, снова заваливая Таю на пол. Голова зазвенела, столкнувшись с мрамором. Гематома обеспечена. — Чу… ма… Перед глазами все двоилось и плыло. Тая, чувствуя себя мошкой, застрявшей в густой смоле нереальности, рвалась прочь из сна, где её ждали Илья и Даша. Нельзя! Она, понимая, что уже не сможет сесть, по полу пустила лед, стараясь не задевать странные дрожащие в сонном тумане белые горы на полу — упавших медбратьев и врачей. Лед рванул по стенам, взрывая динамики вместе с камерами и глуша колыбельную. Навалившаяся на Таю тишина чуть снова не отправила её в сон. Она распласталась на полу, обнимая его. Хотя бы чуть-чуть, хоть капельку сна. Это была её давняя мечта еще со времен войны. Висок холодил мрамор пола. В носу все свербело от противных запашков больницы. В голове набатом стучало сердце, накачивая мозги адреналином. Стресс придет или страхом, заставляя бежать, или оцепенением, так учили в институте. Бей или беги. А нет, не оцепенением — злостью и боем. Точно, в институте ей не восстановиться — знания не те. |