Онлайн книга «Предзимье. Осень+зима»
|
Бей или беги — правило адреналина. Она будет бить — это её выбор. Только сейчас чуть-чуть полежит и соберется с мыслями. Она же смотрела видео, которое ей дал Гордей. Сколько там действовала колыбельная? Вспомнить бы. Илья довез её тогда до больницы, потом доехал до конечной автобусов, потом походил на улице и поорал в небеса, потом медленно поехал к дому. Сколько это по времени? Десять минут, пятнадцать, двадцать? Тая не помнила. Точно не двадцать — Гордей тогда же пирожки жарил. Знала бы она еще, сколько пирожки жарятся на сковороде! Будем считать, минут пятнадцать. Ей надо продержаться минут пятнадцать, и проснется охрана. Вместе они справятся с любой змеей, даже подколодной. Только кто защитит людей на других этажах? «Чума, что ж у тебя все так не продумано, Тая!» Сонная муть медленно расслабляла свою хватку — колыбельная еще мурлыкала где-то глубоко легкой вибрацией, пробираясь с других этажей. Надо встать, так власть колыбельной будет меньше. Тая сперва села, потом нашла в себе силы и, цепляясь за стену и ломая ногти, встала — она заметила каталку в коридоре, на которой кто-то лежал. Борта каталки не были подняты, санитары валялись в отключке, и больной, если начнет шевелиться во сне, может упасть, а это совсем не дело. Надо шевелиться и самой идти за матушкой Ильи. Только сперва она обезопасит парня на каталке. Она холод. Она лед. Илья говорил, что боится её. Наверное, он не поймет её, если она разберется с его матерью, но что поделать. Не срасталось у них с Ильей изначально, вот и сейчас не срастётся. Тая по стеночке, которая сейчас лишь смутно мурлыкала, так что не разобрать ни слова, дошла до каталки, перешагивая через сонные тела. Там, под белой простыней, лежал Кот — бледный, лысый, с множественными шрамами, как чудовище Франкенштейна, с черными пятнами очищающихся ожогов, с уже шелушащейся кожей там, где заживало, родной и знакомый до боли. Свой. — Эх ты, Сонная красавица… — проворчала Тая, поднимая борта и с трудом катя перед собой каталку в палату, возле которой валялось тело охранника в гвардейской форме. Кажется, скоро кое-кто примерит на себя императорскую корону. Павлу она, наверное, пойдет. Кот приоткрыл глаза и что-то сказал — Тая ни слова не разобрала. Она рассмеялась, не слыша своего смеха: — Молчи, рыбка, все равно не слышно… Его веки, сейчас лишенные ресниц, снова дрогнули, открываясь. Кот что-то снова просипел. Тая опомнилась и вытащила из ушей турунды. — А… сю… шка… Что… про… ис… хо… дит… — он захлебывался словами, но все равно пытался сказать, слеповато моргая и щурясь. Тая, открывая дверь в палату Кота и дергая каталку на себя, в последний момент вспомнила, что нехорошо закатывать пациента ногами вперед, и выругалась: — Твою же мать… Кот даже нашел в себе силы улыбнуться, когда понял, что его чуть не закатили в палату как покойника. — Ра… но… хо… ро… нить… Тая улыбнулась в ответ: — Точно! Ты еще покрасуешься у нас в горностаевой мантии, Государь! Главное — не спи. Тут где-то ходит колыбельщик. Я вырубила динамики, сейчас закачу тебя в палату и пойду дальше. — А… сю… шка… Не смей! Ты же… Разворачивая каталку и вталкивая её в палату, Тая возразила: — Сейчас не сплю тут только я и ты. Постарайся не заснуть — сейчас ты сам защищаешь себя. Вряд ли ты нужен колыбельщику — ты не магмод, тут куча более вкусных целей. Не спи! Я найду мразь и… |