Онлайн книга «Предзимье. Осень+зима»
|
Спасти, чтобы запереть в палате навечно. Она закрыла глаза, не в силах больше думать — голова готова была взорваться от всего. От Зимовского, от близкой смерти, что дышала в Таин затылок, от участи Орлова, от… Всего. Было странно тихо — Тая ждала рева медицинской сирены или хотя бы отсветов включенной «люстры», но слышно только шорохи, приглушенная ругань, шипение Зимовского, вернувшего себе человеческий облик: — Метелица, где врачи?! Орлов плох — видишь же! — Добираются. Сюда же не проехать — идут пешком. Сейчас будут. И ты… — Молчи! Было слышно, как Зимовский спешно одевался. Он еще не подозревал, что заткнуть Метелицу может только смерть, и то не всегда. — Да ладно! Что б я так жил! Зимовский буквально прошипел в ответ: — Зависть — плохое чувство! — Ну не скажи — такое богатство достается не каждому! — Тая слышала, как Гордей рассмеялся довольно обидно. — Двойной комплект! — Молчи! И проводи Таю домой — ей нельзя быть тут. Никто не должен знать, что она здесь была. Надо было признать — Зимовский был прав: ей не нужно быть тут. Она… Она до сих пор плохо себя контролировала и могла наломать дров. Метелица вышел из-за угла: — Орлова Зимовский вытащил. Он плох, но пока живой. Я… — он яростно потер подбородок. Тая сама пришла ему на помощь: — Гордей, я в порядке. Я все понимаю. Ты оставайся — тут ты нужнее. А я пойду домой — устала до безумия. Он разглядывал её крайне недоверчиво: — Тая, ты не в том состоянии сейчас. Может, тебя подвезти на «Скорой»?.. Из-за угла раздался крик Зимовского: — Её не должны тут видеть! Метелица проигнорировал его: — Может, тебя вообще показать врачам и положить на денек под наблюдение? Тая, я серьезно. Она встала и подошла к Метелице — видела, как Зимовский угрюмо выглядывает из-за угла. — Я тоже серьезно. Я пойду домой. Я не могу тут оставаться. Просто не могу — чувствую, что могу сорваться и сотворить какую-нибудь непозволительную глупость. — Я не могу тебя проводить. — Гордей, и не надо. Зимовский буквально приказал: — Проводи её — я тут сам со всем разберусь. И я никуда не денусь и не сбегу. Слово чести. Тая заставила себя промолчать. Метелицы ругнулся себе под нос и повернулся к Зимовскому: — Молчи. Просто молчи. Тае нелегко с тобой — не только по тебе ударяет связь. Зимовский сверкнул глазами, но промолчал. — Ты точно дойдешь? — Сейчас холодно. Я точно дойду. И не смотри так, до весны я должна продержаться. Она лгала, и Метелица это знал. — Я… — Ты тут не ради меня, а ради закона и магмодов. Давай, не увиливай от службы. Дома со мной все будет хорошо. И, Гордей, не надо больше таких проверок. Можно было просто сказать, что я не в себе. Что я не права. Я бы поняла. — Прости, я должен был проверить, как ты себя контролируешь. — Не дождешься — я не займу палату рядом с Орловым. Я справлюсь — в конце концов мне не так много и осталось. Я продержалась чертову дюжину лет — пару месяцев я точно справлюсь. Вслед ей неслось: «Мр-р-рак!» Она пошла прочь. Домой. Надо забиться в щель, как Орлов, и зализывать раны. Дома. Только проскользнуть мимо деда — сейчас выслушивать его не хотелось. Ей нужны тишина и покой. И тепло. Дома с ней все будет хорошо. Хорошо не было. Её на пороге встретила Глаша, вся в слезах, и тут же начала орать: — Где тебя носило?! Ты что себе позволяешь! Он тебя так ждал… Так ждал… Ты бездушная тварь! Нечисть, которой позволили жить в доме, а ты как была тварью, так и осталась тварью! |