Книга Журавли летят на запад, страница 100 – Анна Рябинина

Сунь Ань кивает.

– Вы думаете, вы его не любите?

Вирджиния смеется.

– Я его очень люблю. Он смешной и вечно попадает в проблемы, но я его люблю.

– Тогда вы не боитесь, что станете его собственностью? – хмурится Сунь Ань.

– Если я решу стать женой, это будет только мой выбор. Я не стану менее свободной и приму такое решение только для того, чтобы стать частью семьи Ариадны и Андрея. Чтобы мы и дальше жили так, как живем сейчас и ездили туда, куда захотим.

– Вам страшно? Тогда и сейчас?

– Что именно?

Сунь Ань пожимает плечами.

– Что вы потеряете себя, дом, не будете знать, куда вернуться, – он сцепляет руки в замок. – Мне кажется, что я… Как воздушный шарик, который носится по миру, но даже за дерево зацепиться не может, понимаете?

– Понимаю, – мягко улыбается Вирджиния. – Только ты ведь есть у себя самого, ты и есть свой дом, понимаешь? Своя самая крепкая поддержка, и никто никогда у тебя это не отберет.

– Мне кажется, я не смогу.

– Но ты уже смог. Ты вырос в такого прекрасного молодого человека, который знает, что для него важно, который пытается бороться за это, – она протягивает руку и сжимает его ладонь.

– Но этого недостаточно.

– Тебя всегда будет достаточно. И потом, – она весело ему подмигивает. – Тебе всего двадцать пять, у тебя еще есть время научиться всему, чему пожелаешь. – Я была рада увидеть тебя, – говорит вдруг Вирджиния. – Знаешь, ты очень похож на Яо Юйлун, и пусть я никогда больше не увижу ее саму, я буду знать, что у нее вырос такой замечательный сын.

– Я… – Сунь Ань спотыкается. – Я думаю, мы с Чжоу Ханем вернемся в Китай, нужно что-нибудь передать маме?

– Да нет, не нужно, – Вирджиния задумывается. – Разве что… – Она встает и ласково, невесомо целует Сунь Аня в щеку, – вот это передай.

Когда Сунь Ань рассказывает Чжоу Ханю, что готов вернуться в Китай, тот ему ожидаемо не верит. Хмуро прищуривается и вздыхает.

– И ты правда уверен, что тебе там понравится? Что ты не будешь скучать по Парижу?

– Ты слишком плохого обо мне мнения, – обижается Сунь Ань. – Я там почти половину жизни прожил.

– Мы были детьми, так что это «почти» не считается.

Они сидят у Сунь Аня на кровати, поэтому тот мгновенно кидает в Чжоу Ханя подушку, а тот его за это пинает.

– Господин Эр тоже в Китае почти половину жизни прожил, а так и не прижился, – напоминает Сунь Ань. – Я прекрасно помню, как он радовался, что обратно в Париж вернулся.

Чжоу Хань вздыхает и откидывает голову на назад, чтобы упереться затылком в стену.

– Мне кажется, он чего-то там боялся. Не знаю, чего и почему, но это очень явно видно было, знаешь, будто у него душа болела. А тут он ожил, даже вот в университет подался. И книжку про Китай написал, ты читал ее, кстати? Мрак полнейший.

Они переглядываются.

– Правда?

– Ага, страна варваров и дураков, живущих суевериями. Особенно красочно описывал ту часть сказки про священника, где он попал в деревню с драконами.

Сунь Ань вспоминает: господин Эр правда говорил однажды о чем-то похожем: это была самая жуткая и самая красивая часть истории.

– Знаете, не многие бы смогли пережить то, что случилось с этим священником, – рассказывал господин Эр так, будто сплетничал. – Все же он тогда чуть не погиб.

* * *

Жильберу та деревня не понравилась сразу – большая, богатая, но при этом мрачная. Здесь на него каждый смотрел так, будто мечтал прикопать в ближайшем дворе. Не то чтобы это было совсем уж новостью: Жильберу не были рады нигде, но здесь неприязнь людей достигала каких-то сумасшедших уровней.