Книга Журавли летят на запад, страница 97 – Анна Рябинина

– Наследники тоже иногда валяются в грязи? – насмешливо спросила она, а потом протянула ему руку, чтобы помочь встать.

Пока они шли к более оживленной улице и пока ждали экипаж, Андрей совершенно не по-джентельменски почти висел на ней, а потом залез внутрь, упал головой ей на плечо. Женя тогда ничего не сказала, только вздохнула.

– А вы как там оказались? – расстроенно спросил Андрей уже дома, пока она помогала ему промыть рану на голове, чтобы никого не будить ночью.

– Ходила по делам.

– А вас так ни разу не грабили?

Женя усмехнулась.

– Поверьте – если женщину в темном переулке просто ограбят, то это будет большой удачей. – От этих слов по спине пробежал холодок.

– Так вас…

– Меня нет, – Женя покачала головой. – Но вообще, умнее надо быть. И следить за обстановкой.

– Откуда вы все это знаете?

– Я старшая дочь, – ответила она так, будто это все объясняло.

Хотя, наверное, и правда объясняло.

Потом было многое – празднование рождества и гулянка после него, во время которой Андрей с какого-то мрачного отчаяния напился и всю ночь лежал на коленях Жени, рассказывая ей, какая она прекрасная и замечательная, Ариадна, за которой начал ухаживать какой-то старик лет под шестьдесят, и ему вместе с Женей пришлось срочно придумывать, как отвадить его, слезы Жени из-за революции во Франции^[32]и невозможности срочно вернуться туда, новости о новой волне цензуры из-за этой же революции, после которой собрания пришлось прекратить. А еще – вечера в библиотеке с Ариадной и Женей, поездки летом в имение за городом и гонки с Женей на лошадях по полю, пикники у реки.

И теперь вот – слова Жени о том, что откладывать больше нельзя и она уже начала договариваться о поездке к Амуру.

Интересно, сколько у Андрея есть времени, чтобы уговорить самого себя позволить себе поехать с ней?

Любовь к Жене – самое глупое чувство, которое он мог испытать в жизни.

Андрей знает, что он ей не нужен. Знает, что Женя – вольный ветер, который он не способен удержать в руках, что никакие слова, никакая древняя родовая магия тут ему не поможет. Знает, что Женя близка с Ариадной, и эта дружба, даже почти сестринство, остается главной опорой Жени, и ей не нужна вторая.

Но его глупое сердце говорит – ты уже никогда не сможешь ее забыть. Это пугающее чувство, как будто тонешь и чувствуешь, что в легкие уже забивается вода, они бухнут, как тучи перед дождем, и тебе хочется закричать, чтобы попытаться облегчить эту боль, только кричать не получается, открываешь рот – но оттуда не выходит ни звука. И остается только тонуть – впрочем, зная, что ты сам это выбрал.

Это пугающее чувство, когда в детстве сдираешь запекшуюся кровь с ранки – сначала больно, а потом накатывает странная эйфория. Это чувство, когда несешься на лошади во весь опор, а потом она спотыкается, и ты летишь вверх тормашками на землю и больно бьешься, так, что все кости внутри перетряхиваются.

И еще более пугающее оно от того, что Андрей знает – никто в его семье любить не умеет. Они не такими родились, не для того, чтобы влюбляться в прекрасных, умных и смелых женщин.

Женя слезает с подоконника и подходит ближе, опирается на его стол.

– Ты бы закончил со счетом бюджета.

– У меня никак цифры не сходятся, – жалуется он и утыкается лбом куда-то ей в бок.