Книга Журавли летят на запад, страница 17 – Анна Рябинина

– Но…

– Господин Эр вернется во Францию и заберет вас с собой, – «Францию» она произнесла по-французски. Это было что-то вроде ее злой шутки – дразнить чужой язык. Она говорила, что кому-то мстит, но Сунь Ань не понимал. Он не понимал слишком много из того, что говорила мама.

– А ты…

– Со мной все будет хорошо. Я буду ждать тебя здесь.

Собирались они недолго – мама отказалась складывать большую часть его вещей и игрушек, оставив только самое необходимое, потом посмотрела на это необходимое и выкинула еще половину. Сунь Ань сидел на горе этих вещей, зарывался босыми пятками в их прохладу и слушал, как шушукаются в коридорах служанки.

– А почему так мало? – спросил он.

– Потому что вам далеко ехать.

– А сколько? – мгновенно заинтересовался он.

– До осени, – неопределенно ответила мама. Может быть, она тоже не знала. С каждым днем она суетилась все сильнее, все больше злилась на служанок. Сунь Ань не понимал, в чем дело, но на всякий случай старался попадаться ей на глаза реже. А потом внутри все начинало испуганно сжиматься от мысли, что он увидит ее еще не скоро и что нужно стараться как можно больше побыть рядом.

Он рассказал об этом Чжоу Ханю.

– Мама переживает.

– Моя тоже, – неопределенно согласился тот.

– Моя злится чаще.

– Она всегда злится, – рассмеялся Чжоу Хань.

– Нет же! Сейчас сильнее. Но не ругается.

Чжоу Хань пожал плечами. Они сидели на перилах и периодически покачивались из стороны в сторону, чуть не падая.

– Может быть, она скучает.

– Но я же еще не уехал.

– Ну я тоже скучаю по маме, хотя мы еще тут. Как она будет без меня? И почему она не может поехать с нами?

– Моя мама не объяснила.

– Моя тоже.

Солнце грело все сильнее, а ветер почти не колыхал траву – весь мир будто замер в ожидании того, чем все закончится.

В день отъезда мама впервые его поцеловала – коснулась губами щеки и обняла. От нее пахло цветами и пудрой, а шелк холодил руки. Сунь Ань все думал о том, что видит ее в последний раз, но не мог этого осознать. Разве у них еще не годы впереди? Разве завтра он не проснется и не увидит ее снова?

– Прощай, – тихо сказала она. – Береги Чжоу Ханя.

– А он меня не должен? – засмеялся Сунь Ань.

– Ты старше, потому и береги. И за господином Эром следи, будешь у них за главного. – Губы матери тронула едва заметная, тихая улыбка.

– Хорошо, – серьезно кивнул Сунь Ань. – Буду беречь, – и осекся.

Мама смотрела на него внимательно и печально. Сунь Ань видел однажды такой взгляд – на улице. Тогда он увидел собаку, нашедшую своих щенков мертвыми. Он не знал, что случилось со щенками и с самой собакой, но ее взгляд, полный почти человеческого неверия, не мог забыть до сих пор.

– Ты так вырос, – тихо сказала в итоге мама. – Кажется, только недавно был совсем крошечным, а сейчас уже…

– Тогда, может быть, я останусь с тобой? – с надеждой спросил Сунь Ань, но она покачала головой.

– Ты вернешься, и я посмотрю на то, каким прекрасным юношей ты стал.

Он уехал из страны на пароходе – большой железной рыбе, как он потом описывал его новым знакомым во Франции, пока был маленьким, разводя руки в стороны, чтобы показать его размеры. Ветер трепал волосы, соленый грозовой запах забивался в нос, а потом скребся в легких предвкушением путешествия. Он держал Чжоу Ханя за руку, холодную, как и его собственная, а второй прикрывал себе лицо.