Книга Журавли летят на запад, страница 32 – Анна Рябинина

Она лежала на лавке в их комнате и бормотала что-то про то, как сегодня было красиво в городе, куда ее водил очередной ухажер, пока Ван Сун сидела у входа на коленках и мыла ее ботинки, к которым приставала рыжая прибрежная грязь.

– Тебе так нравится с ними встречаться? – спрашивала Ван Сун, когда девушка, встрепанная после сна, сидела за столом и мешала в стакане воду с сахаром.

– Не знаю, – она растерянно пожимала плечами и простуженно шмыгала носом. – Они покупают мне вещи и еду, а потом целуют, иногда даже неплохо.

Интересно, думала Ван Сун, ей правда нравится? Или она просто пытается себя в этом убедить?

Когда Ван Сун выросла, она решила, что такое нравиться не может никому. Ее потом много раз звали на подобные свидания – она была красивой девочкой, а потом девушкой, ей обещали наряды, лучшие рестораны и самые дорогие букеты цветов, но никто из таких мужчин никогда не обещал безопасность. Черт с ней, с любовью – пусть бы хоть кто-то пообещал, что с ней все будет хорошо.

Один раз она все же согласилась, она была молодая и глупая – всего двадцать лет, мужчина, который позвал ее с собой – красивым и интеллигентным, тоже, кажется, молодым, впрочем, Ван Сун давно надоело рассматривать мужчин, ей было все равно, как они выглядели, раз никто из них не смог предложить ничего стоящего.

Тот поцеловал ее в первой же подворотне после пропахшей алкоголем лавки, когда во рту еще таял вкус сладкого с какими-то цитрусовыми нотками чая – единственного там нашедшегося, – схватил за плечи, повел руками по спине вниз, она замычала, но вырваться не смогла, и, кажется, ее сопротивление ему только понравилось.

Интересно, думала она, ту девушку тоже зажимали вот так? А она сопротивлялась? Кажется, тогда она еще помнила ее имя, а сейчас вот забыла, может быть, она решила не помнить его, когда сидела на полу у себя в комнате и плакала, прижимая к груди разорванную кофточку.

Почти в то же время она познакомилась с Хуа Бай. Та жила в соседнем доме и часто по вечерам гуляла на улице – сначала Ван Сун подумала, что она тоже ищет себе компанию, но потом выяснила, что искала она постоянно сбегающего кота.

– Невероятно непослушный, – поделилась Хуа Бай в день их знакомства. Ван Сун тогда подошла к ней, подумав, что может предложить помощь. У нее плохо складывалось с работой – молодую девушку без семьи и без мужа никто к себе брать не хотел, поэтому большую часть времени она ухаживала за садами – старенькими, с маленькими алтарями, натыканными где-то в гуще деревьев, заброшенными из-за восстаний и кризисов, но все равно ценившимися чиновниками^[16], желающими сохранить последние напоминания о былом могуществе, – но проходить мимо не хотелось. Хуа Бай улыбнулась и сказала, что у нее все хорошо.

Она была писательницей и руководительницей курсов для девушек: и китаянок, и маньчжурок, за что кто-то ее осуждал. Но она считала, что разницы нет – потому что помощь нужна всем. Бегала легко и быстро по городу – интересно, из какой семьи она была, раз ей даже в детстве не бинтовали ноги? – впрочем, и за других девушек Хуа Бай боролась, пыталась искать врачей, писала листовки. Ван Сун она очень нравилась – яркая, громкая, красивая, с длинными, немного на европейский манер скроенными платьями.

– А разве тебе так удобно? Ходить в таких длинных? – спрашивала Ван Сун, вечно мучившаяся с попытками удобно подогнуть юбку.