Книга Хозяйка разрушенной крепости, страница 31 – Любовь Оболенская

– Насади голову этого ублюдка на копье и выстави возле башни. Пусть все знают, что будет с тем, кто посягнет на жизнь, честь и достоинство леди Элейн.

– Не надо, пожалуйста, – попросила я, на что Винс, сверкнув глазами, проговорил:

– Простите, госпожа, но он прав. Надо! Иначе мне придется каждую ночь спать под вашей дверью, как сторожевому псу. К сожалению, до некоторых людей доходят уроки жизни, лишь когда они чувствуют прикосновение стали или веревки к своей шее.

Спорить с этим я не стала. Действительно, в своем времени этим людям виднее, как сделать так, чтобы ночью в мою комнату не ломились всякие уроды.

– Я вытру кровь, – подсуетилась с тряпкой Лидди. – Иначе она быстро начнет гнить на влажном воздухе, и вы не заснете от трупной вони.

– Да я и так не засну, – пробормотала я, стараясь усилием воли унять дрожь в пальцах. На что Ланселот произнес:

– Винс высказал хорошую идею. Когда служанка уберется, вы закроете дверь на засов, и я этой ночью посплю под вашей дверью. А утром, думаю, насаженная на копье голова безносого научит всех уважению к вам лучше любых слов.

Я не стала спорить. И корректировать произнесенное «госпожа» и «служанка» тоже не стала. Людям нужно время, чтобы освободиться от старых понятий и привыкнуть к подаренной мною свободе. Пока что пусть говорят так, как им удобно, а дальше время само расставит все на свои места…

Лидди прибралась в комнате, я закрыла дверь на засов и вновь улеглась на свое соломенное ложе.

Я была уверена, что не засну этой ночью. Но почти сразу из-под двери донесся богатырский храп Ланселота.

Мощный, равномерный…

Убаюкивающий.

Будь я в своем старом теле, думаю, такое звуковое сопровождение немедленно вызвало бы во мне волну раздражения. Но для молодой девушки храп сильного мужчины, охраняющего ее, оказался лучше любого снотворного. Так что заснула я почти мгновенно, и всю оставшуюся ночь мне снилось море, волны которого с успокаивающим рокотом накатывались на берег…

А потом в узкую бойницу, заменяющую окно, проникли первые робкие лучи солнца. Они шаловливо запутались в моих ресницах и своей игрой разбудили меня. Я даже улыбнулась спросонья – правда, воспоминание о ночном кошмаре немедленно стерло улыбку с моего лица…

Там, за дверью, меня вновь ждала Англия пятого века – суровая, страшная, безжалостная. И если я не сумею обеспечить безопасное существование себе и своим людям, то этот мир очень быстро сотрет нас с лица земли, не оставив ни следа, ни воспоминания о нашем существовании…

Наскоро умывшись, я вышла из башни – и попала в самый разгар агитационного собрания. Жители деревни, бывшие разбойники и охрана башни в полном составе собрались полукругом на берегу неподалеку, где на самом видном месте было воткнуто в расщелину копье с насаженной на него отрубленной головой.

– …и так будет с каждым, кто посмеет бросить хотя бы взгляд в сторону леди Элейн! – вещал Ланселот, для убедительности тыча пальцем в жуткую инсталляцию, заменяющую рекламный плакат.

– Небольшая поправка, – прервала я его речь. – Смотреть на меня можно. А вот пытаться причинить вред – нельзя. И не только мне. Любому из вас! Если кто-то из присутствующих здесь попытается изнасиловать девушку либо убить кого-нибудь из наших, он познакомится с мечом Ланселота.