Книга Хозяйка разрушенной крепости, страница 33 – Любовь Оболенская

Я про себя отметила, что главарь бывших разбойников употребил слово «мы» – вроде бы применительно ко всей общине. То есть стал ощущать себя и своих людей ее частью. Если я не ошибаюсь, это отличный прогресс!

– Хорошо и вкусно поели – это главное, – улыбнулась я. – Теперь нам нужно запасти как можно больше этой самой вкусной провизии и отвезти ее на рынок в Камелот.

– Бывал я там пару раз, – заметил Винс. – Чего-чего, а еды там вдоволь.

– Вкусной? – осведомилась я.

– Обычной, – пожал плечами начальник охраны крепости. – Набил брюхо, голод его не крутит – и хорошо.

– А мы вкусную привезем! – подмигнула я. – Чтоб каждый, кто попробует наш товар, потом клялся своими кишками, что лучше ничего не пробовал.

– Горьким камнем, что ли, мясо посыплем? – поинтересовался тот крестьянин, что первым отведал подсоленный стейк.

– Ага, – кивнула я. – Но не только это!

– Что ж, леди Элейн, мы тебе верим, – кивнул крестьянин. – Говори, что нам делать.

Ну, я и принялась руководить! Как-никак, много лет этим занималась, дело привычное.

Для начала я все силы бросила на создание больших, но мелких прудов-испарителей. Целый день семь десятков человек долбили камень, чтобы в нем появились углубления примерно два на два метра. Ну и я подавала пример, помахав, сколько сил хватило, примитивной киркой – правда, быстро выдохлась. Как-никак, леди Элейн выросла в замке и, хоть была девицей крепкой, к крестьянскому труду оказалась непривычной.

К счастью, под ногами был известняк, рубить который оказалось не очень сложно. Потому уже к вечеру были готовы несколько прудов глубиной в пять-семь сантиметров, которые мы залили океанской водой – и, усталые, поужинав оставшейся акулятиной, направились спать.

Весь следующий день, выдавшийся довольно жарким, мы потратили на то же самое. При этом из уже готовых прудов вода успела испариться и с их дна можно было собирать тонкий слой морской соли.

– На первое время прудов достаточно, – объявила я. – Заливаем их водой по мере испарения, собираем соль и пока что копим ее. А завтра весь день занимаемся рыбалкой и разделкой улова.

Это, кстати, было своевременно, так как наши припасы подходили к концу: люди, которые много работают, хорошо едят, и наши запасы акулятины истощались довольно быстро.

Впрочем, за следующий день мы их оперативно пополнили!

Технология рыбалки гарпунами была уже отработана, и мы довольно быстро добыли около двух десятков рыбин, которых крестьяне оперативно разделывали на берегу. Причем я приказала все внутренности выбрасывать в океан, что сначала вызвало недоумение у моих подчиненных: мол, зачем же разбазаривать ценный продукт, который можно тоже пустить в пищу?

Я, конечно, не очень представляла себе, что съедобного можно приготовить из вонючих рыбьих кишок, но и углубляться в эту тему не стала. Тем более что Ланселот опередил меня, рявкнув:

– Хозяйка сказала – значит, выбрасываем!

Я усмехнулась.

Мой запрет на обращение «госпожа» был наконец услышан, но люди быстренько нашли ему замену. Теперь они называли меня «хозяйка», аргументировав это, что, мол, я же хозяйка разрушенной крепости? Бесспорно. Но проговаривать при обращении три слова долго, потому пусть будет просто «хозяйка».

Тут уж я спорить не стала. Удобно им так обращаться – пусть так и будет. А то слишком часто рубить подчиненным инициативу тоже не есть хорошо – тем более если она не вызывает отвращения. «Госпожа» звучит как обращение раба к повелительнице, а «хозяйка», как мне показалось, уже не несет того подобострастно-униженного оттенка. Так обычно в моем мире рабочие-шабашники обращаются к клиентке: «Ну что, хозяйка, довольна, как мы смеситель починили?» Потому пусть так и будет.