Книга Хозяйка разрушенной крепости, страница 92 – Любовь Оболенская

Ланселот сунул лук в налучье, сложил ладони рупором и что-то прокричал. После чего повернул голову ко мне и пояснил:

– Я тоже знаю язык северного народа. Сейчас я предложил им сдаться или умереть. Думаю, они сделают правильный выбор.

И норды выбрали…

Один из них подошел к борту кнорра с мечом в руке, отбросил щит, воздел руки к небу и закричал:

– Один!

И тут я увидела, как клинок выходит из его горла – другой викинг, стоящий сзади, нанес своему товарищу смертельный удар.

– Подобное заслуживает уважения, – проговорил Винс, стирая ладонью чужую кровь со своего топора. – Позвал своего бога и выбрал смерть, лишь бы не сдаться в плен. Такое сможет не каждый. А я, признаться, надеялся, что это будет мой последний бой. Хотел умереть красиво и быстро. Не получилось.

– Еще поскрипим, старый ты пень, – проговорил пожилой рыбак, зажимая ладонью широкий кровоточащий разрез на щеке. – Ишь чего удумал – помирать. Вот у меня морда заживет, еще по девкам пойдем. Кто ж откажет таким лихим бойцам? Особенно мне, с красивым шрамом на роже.

И тут я впервые увидела, как вечно хмурый Винс умеет смеяться – широко открыв рот, запрокинув голову, что называется, во все горло. Думаю, хохотал он больше от стресса, ибо на залитой кровью стене среди мертвых тел подобное веселье было как минимум неуместно. Но, с другой стороны, когда битва окончена, радость тех, кто остался в живых, вполне объяснима.

…Не все норды предпочли смерть плену. Полторы дюжины из них попрыгали на плот, который мы на веревке подогнали к борту кнорра, и на берегу позволили связать себе руки.

– Неважный товар, – покачал головой Винс. – На невольничьем рынке за нордов дают сущие гроши, ибо они, хоть и крепки телом, всегда норовят сбежать, перед этим перерезав горло хозяину. Но, как говорится, от дохлой лошади и хвост сгодится.

Внезапно со стороны леса раздался необычный трубный звук.

Винс резко обернулся – и побледнел, увидев ряды вооруженных конников, которые выезжали на дорогу, ведущую из Камелота.

– Это протрубил рог короля Артура, – упавшим голосом проговорил начальник охраны крепости. – Неспроста он пришел сюда со всей своей армией. Ох неспроста…

Конников и правда было очень много… Кавалерия рассыпалась по полю и начала группироваться в линию, которой, казалось, не будет конца…

Один из пленных нордов повернул ко мне голову и, мерзко улыбаясь, проговорил на ломаном староанглийском:

– Ну что, великая воительница? Похоже, сегодня ты тоже почувствуешь вкус победы, которая стремительно превращается в поражение.

Мы наблюдали за тем, как от королевской армии, построившейся вдоль кромки леса, отделился всадник в богатых доспехах. Обогнув болото, он направил коня к нам – и, подъехав, прокричал, не слезая с седла:

– Король Артур предлагает вам, преступникам и убийцам, немедленно сдаться! В противном случае его армия сегодня сотрет вашу жалкую крепость в пыль и втопчет в нее ваши кости!

Я узнала этого рыцаря. Видела его на рынке рядом с королевой Гвиневрой. И это про него говорил Винс, что он со своими братьями убил моего приемного отца…

Что ж, настало время мне сказать свое слово. И прежде, чем Ланселот вытащил из ножен меч, за рукоять которого уже взялся, я выкрикнула:

– Передайте королю, что я, леди Элейн, дочь рыцаря Круглого стола сэра Ламорака Уэльского и хозяйка замка Лидсфорд, требую не условий сдачи, а справедливого суда! Ибо я не являюсь врагом короля Артура и не собираюсь воевать с его армией – если, конечно, эта армия не нападет на нас. А драться мы умеем, это вы, рыцарь Агравейн, можете увидеть своими глазами.