Книга Хозяйка разрушенной крепости, страница 94 – Любовь Оболенская

А неподалеку от шатра на резном деревянном кресле с высокой спинкой восседал крупный мужчина в дорогих доспехах и золотой короне, бывшей не только символом власти, но и удерживающей в нужном положении роскошную гриву седых волос, красиво зачесанных назад. Справа и слева от кресла стояли двое рыцарей, положившие ладони на рукояти обнаженных мечей, клинки которых упирались в землю.

– Я привел к тебе преступников, мой король, – прокричал Агравейн, ловко спрыгивая с коня, что в тяжелых доспехах, думаю, сделать было не просто.

– Мы не преступники! – звонко выкрикнула я. – И мы пришли сами, по своей воле!

– Преклони колено, – негромко произнес Ланселот. – Это король Артур.

И сам сделал то, что посоветовал сделать мне. Ну, я выпендриваться не стала и тоже аккуратно, чтоб не запачкать платье, коснулась коленом холодной земли.

– Убийцам, преступившим закон, следует стоять на обоих коленях, – неторопливо произнес Артур густым басом, который, думаю, в той или иной степени расслышала вся его армия. Сильный голос, ничего не скажешь. Истинно командирский, а точнее, королевский.

– Мы не убийцы! – воскликнула я.

– Да? – удивился Артур. – А кто же тогда всадил стрелу в голову моего рыцаря Гарета Белоручки, при этом перебив всю его охрану?

– Это сделал я, – твердо произнес Ланселот. – Гарет со своими людьми напал на наш караван, и мы были вынуждены обороняться. При этом Белоручка бежал как трус с поля боя, и моя стрела прилетела ему в затылок.

– Он лжет! – взревел один из рыцарей, стоявших возле деревянного трона. – Позволь, мой король, я вырву язык у этого наглеца, прежде чем утоплю его в болоте!

– Погоди, Гахерис, – поднял руку Артур. – Он не просто убил твоего брата, а еще и обвинил его в трусости. Мне просто интересно, кто ты такой, человек, рискующий произносить подобные слова?

– Мой отец Ниалл по прозвищу Проклятый был верховным королем острова богини Эриу, который в этих местах называют Ирландией, – отозвался Ланселот. – Он удостоил меня рыцарского звания и научил отвечать за свои слова.

– Ничего себе, – усмехнулся Артур. – Помню этого дерзкого правителя. В молодости я однажды бился с его армией и могу сказать, что это была славная драка! Хоть твой отец и разорял мое королевство своими набегами, воевал он по законам чести. Которые, кстати, его и подвели. Я слышал, что он вызвал на поединок короля саксов Клаудаса и вышел для боя пешим, без доспехов, с одним лишь мечом, как было обговорено. Но Клаудас вместо того, чтобы биться честно, меч на меч, вскочил на коня и, разогнав его, пронзил Ниалла копьем.

– Я не знал об этом, – скрипнул зубами Ланселот. – Иначе заставил бы короля саксов подавиться собственными кишками.

– Клаудас давно умер, и, насколько я слышал, эта смерть была бесславной, – проговорил Артур. – Хорошо, допустим, я поверю, что ты рыцарь и сын короля. Но убийство другого рыцаря в спину – это все равно бесчестный поступок.

– А как тогда назвать убийство моего названого отца тремя твоими вассалами, великий король? – возвысила я голос, поднимаясь с колена. – Сказали ли тебе твои рыцари Агравейн, Гахерис и Мордред, что они подкараулили сэра Ламорака Уэльского в тайном месте, а после напали трое на одного? При этом сэр Мордред ударил моего отца в спину мечом, нанеся ему смертельную рану!