Книга Королевская кровь-13. Часть 2, страница 36 – Ирина Котова

Четери, быстро устав различать людей в буйстве виты тропического леса, повернулся лицом к реке, снял сандалии и ступил босыми ногами в воду. И поднял лицо к солнцу, прикрыв глаза по привычке. А Вей продолжал говорить.

— Мать стала первой императрицей из народа, первой, в которой не было ни капли божественной крови. Впрочем, никто из семьи и во дворце никогда ни словом не высказал своего неуважения, хотя ей поначалу было очень тяжело и пришлось учиться и традиции, и закону, фактически получать несколько образований. А среди простого народа это даже вызвало большую любовь к нашей семье — потому что она была из них. И занялась она делами простых людей, школами и больницами для бедняков, а также курировала и курирует до сих пор заповедники и приюты для брошенных животных. И дед мой всегда говорил мне, что кровь нашего первопредка так сильна, что не боится разбавления, а от настоящей любви только усиливается. И что он действительно боялся, что сила Ши будет ополовинена. Но я в младенчестве имел такую же мощную ауру, что и у отца в этом возрасте, а когда дед обратился за разъяснением к первопредку, тот ответил: «Истинная любовь раздувает силу не хуже, чем красная кровь». А еще «Вы все забыли, что я тоже взял жен из простого народа».

Четери уже понимал, что ему расскажут, и слушал с печалью. Подростки, особенно золотые, зацелованные, часто направляют боль своей трансформации из ребенка во взрослого наружу, на самых близких, любящих и заботящихся.

— С самого детства я знал, что я — долгожданное счастье семьи, — говорил Вей, подтверждая мысли дракона. — Меня любили, меня баловали, да и в нашем доме не принято ограничивать детей ничем кроме обучения. Дети Ши не умеют справляться со своей силой и часто случается так, что слуги… непроизвольно принуждаются к тому или иному действию, но все знают и подготовлены, что такое может случиться, и потому за детьми всегда приглядывает кто-то из тетушек. И всем известно, что непроизвольное подчинение случается только до двенадцати лет, пока не проходят дети Ши инициацию.

Вей помнил, как любил он веселиться. Как баловались они с родными и двоюродными сестрами и братьями, но, в отличие от них, под взглядом взрослых мгновенно успокаивающихся, он долго не впитывал традиции и правила своей семьи.

Поспособствовала этому невольно и мать, которая давала ребенку столько свободы, сколько он хотел и как было принято в ее бескрайних степях. Поспособствовали старшие сестры, обожавшие его, старшие жены отца, относившиеся с необычайной ласковостью, наложницы отца, тетки и придворные дамы. Они умилялись его шалостям, они никогда не ругали его, и каждая норовила похвалить и побаловать. И все это, конечно, было следствием гордости отца оттого, что у него наконец появился наследник, и любви деда.

Иногда, когда Вей капризничал или баловался, он тоже мог сделать нехорошее — принудить слугу к чему-то. Так, однажды он, будучи лет пяти, сердито воскликнул «сам ешь свою кашу!», и слуга, принесший кашу, взял ложку и принялся ее есть. И не остановился, пока всю не съел.

Тогда это не воспринималось чем-то недостойным. Конечно, их учили сдерживаться и контролировать свои мысли, а маме отец подарил кольцо-блокатор ментальных приказов, чтобы капризящее дитятко, кричащее «Уходи!», не заставило ее уйти на самом деле. Но все, и члены семьи, и слуги, принимали всплески как должное, лишь качали головой от непоседливости юного наследника.