Книга Рапунцель в волчьей стае, страница 191 – Любовь Черникова, Мира Ли

По тому, как замер отец, по его ненавидящему взгляду, сжимающимся кулакам, и глухому рычанию, зарождающемуся в глубине его утробы, я догадалась, что попала в десятку.

— Наберись терпения, веди себя достойно и, через некоторое время мои волосы отрастут. Я снова обрету свой дар, а пока… Я хочу нормально питаться, свободно передвигаться и сколько угодно общаться с мамой. Ясно?

Он ничего не ответил. Только грязно выругался и, хлопнув дверью, выскочил прочь. Через несколько секунд я услышала леденящий душу рев со двора, и у меня подкосились ноги...

Удивительно, но мне удалось отстоять свои права. Уже через тридцать минут Инга принесла мне куриный бульон, а вместе с ней пришла моя мама в сопровождении двух неизменных бугаев.

Мы плакали и обнимались, а волчица глядела на меня с изумлением. Как будто не верила, что мне удалось чего-то добиться от ее альфы.

Я и сама, если честно, не верила. Но видимо Эрик Бергман так боялся потерять свою власть, что пошел на эти уступки. Или, его дела еще хуже, чем могло показаться?

Мы с проболтали до поздней ночи. Обсудили проблемы отца, попытались найти выход. Я рассказала ей про то, что Яр в Питере, и я переживаю за него. Никто не прерывал нас и не торопил.

— Свою жену он не уберег, в итоге лишился благословения вилы. Эрик кто угодно, но не идиот. Он вынес важный урок из той ситуации и вряд ли допустит ее повторения. Но он коварен и может сделать так, что добьется своего, а тебе испортит жизнь. Будь вежлива с ним и не рискуй понапрасну, ладно? Поблагодари отца за эти послабления.

— Поблагодарю, хоть меня потом и вытошнит, — пообещала я маме.

Было поздно, но расставаться не хотелось. Я предложила маме переночевать вместе.

— Давай лучше у тебя? Видеть больше не могу эту комнату. — Я умоляюще посмотрела на маму.

— Хорошо. — Она улыбнулась и обняла меня за плечи.

В коридоре один из охранников тактично намекнул:

— Госпожа, пожалуйста, вернитесь в свою комнату, иначе…

— Что иначе? — поинтересовалась я с вызовом.

— Иначе мне не поздоровится.

— Нам обоим, — добавил второй.

— Нам запретили ночевать вместе? — уточнила мама.

— Да, госпожа Илона. Видеться можно, но оставаться с ночевкой не было разрешения. Возможно, вам удастся уговорить альфу позже?

Теперь, когда и эти громилы обрели для меня человеческий облик, я не могла наплевать на их судьбу. Слишком уж ярким впечатлением для меня стало наказание Барда.

— Кстати, вы что-нибудь знаете о том самом волке, который привез меня сюда? Его зовут Бард, фамилии не знаю. Он жив?

Бугаи переглянулись. Они были чем-то похожи друг на друга. А в одинаковых костюмах, так прямо двое из ларца!

— Жив, — сказал один.

— А чего ему сделается-то? — прибавил второй. — Полежит еще недельку и оклемается.

Мы с мамой переглянулись. Сильно же ему досталось. У оборотней такая регенерация, что переломы срастаются за три дня. Это мне Яр рассказывал.

Охранники словно прочли мои мысли.

— Его же серебром пороли… — сказал один из них, будто бы извиняясь.

Я передернулась.

Мы снова обнялись с мамой, и распрощались, втайне надеясь, что ветер не переменится, и завтра мы снова сможем побыть вместе.

Оставишись одна, я запереживала, что отец вернется и накажет меня за дерзость. Лежа в темноте, я прислушивалась к каждому шороху, к шагам в коридоре и так устала, что все-таки уснула.