Книга Забитая жена для генерала дракона, страница 53 – Кристина Юраш

Не женщина, чьи губы он целовал, чьё тело он держал в своих руках.

А тень. Ошибка. Пыль на мебели, которую можно смахнуть и забыть.

Сердце сжалось так, что я почти задохнулась.

Я прижала ладонь к груди, будто могла остановить этот рвущийся звук — не крик, не стон, а глухой треск надежды, которая только что разбилась об его лёд.

Он знает.

Он узнал.

Кто-то передал ему газету. Или он сам наткнулся. Или отец решил ему сообщить.

Так или иначе, теперь я — Альгейда Вестфален. Убийца. Мошенница. Та, что подложила магию в подарок ребёнку.

Та, что лгала, прячась под чужим именем.

И он… он, конечно, не простит.

Я закрыла глаза.

Перед внутренним взором всплыли его пальцы на моей коже — тёплые, уверенные, почти ласковые.

Его дыхание у моего уха.

Его голос, хриплый от вина и желания, слова, которые я чувствовала в каждом его прикосновении: «Ты уже моя… даже если пока этого не знаешь».

А теперь — тишина.

Холод.

Пустое место рядом с ним, которое он больше не собирается заполнять.

Слёзы не капали. Они жгли изнутри, обжигая горло, превращая дыхание в пепел.

Я не плакала вслух. Плакать — значит признать, что я ещё надеюсь.

А я больше не имею права на надежду.

Я опустила руку в карман и сжала гвоздь.

Острый. Холодный. Настоящий.

Мой талисман. Моя клятва.

«Самое страшное уже случилось.

Больше ничего не может сломать меня так, как тот гвоздь у камина.

Больше никто не сможет унизить меня сильнее, чем мой муж, который не стал выслушать.

Всё, что происходит сейчас — не самое страшное.

Это просто боль. А боль — временная».

Я повторяла эту мантру, как молитву. Но впервые за всё время — она не помогала.

Потому что боль от его взгляда — не физическая.

Это боль потери.

Потери того, кем он мог стать для меня. Того, кем я начала видеть его.

И теперь это тепло погасло.

Не по моей вине — но из-за моего прошлого.

И разве это не одно и то же?

На столе вдруг запрыгала лошадка.

Лёгкая. Искрящаяся.

Она поскакала ко мне, оставляя за собой тонкий след магии, и замерла возле моей руки, подняв голову.

«Ты будешь счастлива, я обещаю…»

Голосок дрожал.

Или это дрожала я?

Я протянула руку и погладила её по морде.

Она прижалась к моей ладони — не как игрушка, а как живое существо, чувствующее мою боль.

И вдруг запела. Тихо. Для меня. Только для меня:

«Пусть слёзы сдует лёгкий ветерок…

Ты будешь самой нежной, самой милой…

Принцессой в сказке… горячо любимой…»

Но я уже не принцесса.

И не буду любимой.

А может… может, дело не в правде, которую он узнал? Может, на горизонте нарисовалась новая мишень? И он выбросил меня из головы, и все его мысли теперь рядом с ней…

А быть может, в его душе не было ничего серьезного по отношению ко мне? Быть может, ему было просто скучно, поэтому он решил развлечься? И сейчас ему просто надоела эта игра?

— Все может быть, — прошептала я.

Я осторожно взяла лошадку и положила её на подушку.

Потом легла рядом, свернувшись калачиком, как зверёк, прячущий рану от мира.

Гвоздь остался в ладони — я не отпускала его.

Пусть боль напомнит: я ещё живу.

Пусть холод напомнит: я ещё сильна.

Пусть тишина напомнит: я не обязана быть услышанной, чтобы существовать.

Я закрыла глаза.

Мир за окном исчез.

А в груди — медленно гасло пламя, которое я так глупо позволила разгореться.

Спи, Дита.

Завтра будет новый день.

Быть может, что-то изменится. И даже к лучшему. Тебе просто нужно поспать, чтобы увидеть.