Книга Забитая жена для генерала дракона, страница 56 – Кристина Юраш

— Отвечай! Отвечай, черт возьми! — прорычал я, вспоминая мамино любимое ругательство.

— Доброй ночи, сын, — послышался голос отца.

— Не доброй, — произнес я, понимая, что внутри твориться что-то невообразимое. Я никак не мог успокоить дракона.

Но внешне я старался сохранять спокойствие.

— Итак, по какому поводу ты решил со мной поговорить второй раз за ночь? — спросил отец, а я впервые увидел, что он уже не в мундире, а в сорочке.

Я мысленно усмехнулся, понимая, что оторвал папу от мамы.

— Я выяснил. Это она, — произнес я, внимательно глядя на лицо отца. — В ее ящичке лежит медальон с ее портретом и портретом ее мужа. Это Альгейда Вестфален. Никаких сомнений.

— Это всё, что ты выяснил? — спросил отец, удивленно приподнимая бровь.

— Я пока еще пытаюсь поверить в то, что мой отец прислал мне экономку-убийцу, — усмехнулся я.

— Ты уверен, что она убийца? — спросил отец, внимательно глядя на меня.

— Знаешь, те, которые не совершают преступление, потом не прячутся под чужим именем, не подаются в бега, — произнес я. — Если ты невиновен, у тебя нет причин бежать с места преступления. Это, конечно, не утверждение. Но повод задуматься. Неужели ты ее не проверял? Где твои проверки? Ты просто прислал мне человека с улицы.

— Хорошо, так и быть, — усмехнулся отец. — Надеюсь, ты уже видел дырку в ее ухе?

— Дырка в ухе? Для сережки?

Я что-то не понимал.

Отец что-то знает. Знает и молчит.

— Нет. Другая, — заметил отец.

Я вспомнил, как взял ее лицо в свои руки и… она завизжала от боли.

Я подумал, что она прикидывается.

Но сейчас, после слов отца, я задумался.

— Странно, — язвительно заметил отец. — Мой сын пропустил дырку! Надо будет записать это где-нибудь.

Я бросил на него испепеляющий взгляд.

— У твоей экономки в ухе — дырка. Не для сережки, — произнес отец. — Ее муж вернулся домой в ярости, схватил жену, потребовал принести гвоздь…

Гвоздь. Я вспомнил, что Дита сжимала в руках гвоздь.

— …и молоток. Даже не выслушав, он прибил ее ухом к каминной полке, заставив стоять так всю ночь, — произнес отец холодным голосом.

Смысл его слов не сразу дошел до меня.

Прибил?

Гвоздем?

За ухо?

Я видел на войне многое, но такого изысканного садизма даже представить не мог.

Я замер. Мои глаза расширились.

— Чтобы она не смогла пожаловаться на синяки и побои. Дырку всегда можно прикрыть прической, — произнес отец.

Он не жалел меня.

Каждое слово напоминало удар кинжалом в грудь.

В горле у меня пересохло. Я почувствовал вкус крови — прикусил губу, не замечая.

В голове мелькнула картинка: она прижимает ладонь к уху, а я смеюсь и злюсь, думая, что это «театр».

Дракон во мне застонал — не от гнева. От стыда.

Я сглотнул.

Посмотрел на камин.

На мгновенье я попытался представить эту картину.

— Он прибил её и сказал, что она останется там, пока сама не решит уйти. А уйти — значило разорвать себе ухо, — произнес отец, глядя мне в глаза.

Я представил Диту, стоящую возле камина, в слезах от боли и унижения. Женщина, которая не может решиться причинить себе еще больше боли.

Гвоздь… Дырка в ухе…

Я только что дотронулся до её уха — и в её глазах вспыхнул тот же ужас, что, наверное, был в ту ночь у камина.

А я… Я подумал, что она играла.

Как будто кто-то может притвориться таким криком.

— Ближе к утру бедную женщину, простоявшую так всю ночь, освободил дворецкий. Он же помог ей сбежать из дома.