Книга Забитая жена для генерала дракона, страница 57 – Кристина Юраш

Последние слова отца сжали мое сердце.

Быть такого не может.

Даже мне сложно представить такое чопорное зверство.

— С тех пор она носит с собой тот самый гвоздь, — закончил отец.

Я встал с кресла.

Потому что впервые за всю жизнь… побоялся своей власти, своей ярости, своей… нежности.

Я чувствовал себя подонком.

Дракон внутри меня бесновался, а я сглотнул, глядя на свои руки.

Что я наделал…

Я ведь еще обвинил ее в том, что она врет.

«Прекрати этот театр! Альгейда Вестфален!» — пронеслась в голове моя насмешка.

Но я ведь не знал…

Я ведь думал, что знаю меру.

Я ведь гордился тем, что «никогда не оставляю следов».

И я… я не увидел. Не поверил.

Я обозвал её лгуньей…

…а она молчала, потому что её боль не умещалась в слова.

Я прошелся по комнате, чувствуя себя растерянным.

— Не переживай, — послышался голос отца. — Скоро ее не будет в твоем доме.

— Что это значит? — дернулся я, глядя на отца.

— Я заберу ее к нам. Мы с твоей мамой посовещались и решили, что у нас она будет в безопасности, — произнес отец. — Завтра я за ней пришлю карету. С этого момента она не твоя забота.

Я замер.

Не от гнева.

От ужаса.

Потому что вдруг понял: я повторил его.

Муж прибил её за ухо — я прибил её словами.

Он не выслушал — я не захотел услышать.

Он назвал её убийцей — я обозвал её «театром».

Я даже не успел сказать ей, что ошибся.

Что её крик — не театр.

Что её слёзы — не ложь.

— Нет, — сказал я тихо. — Она остается здесь. В моем доме!

— Не остается, — резко произнес отец. — Эта женщина заслужила хотя бы… уважения. Но ты его дать не смог. Карета прибудет завтра. А ты можешь и дальше продолжать свои увеселения.

Связь оборвалась.

Я запустил руку в волосы, простонал и упал в кресло.

Завтра она уедет.

Я представил, как она садится в карету, и как карета увозит ее в поместье родителей.

Навсегда.

— Хорошо. Если я сейчас поднимусь к ней и извинюсь, — произнес я вслух.

Я понимал, что это звучит глупо. Особенно после того, что я ей сказал.

Я ведь нарочно назвал ее настоящим именем. Чтобы она знала, что ей некуда идти. Я знаю ее тайну. И она полностью в моей власти.

— Чем я думал! — зарычал я, пиная столик.

Не выдержав, я встал и направился в ее комнату.

Дверь была прикрытой, а я осторожно толкнул ее. Я хотел, чтобы она не спала. Хотел просто поговорить. Сказать, что я не хотел причинять ей боль…

Она спала.

Я бесшумно подошел ближе.

Ее ресницы были мокрыми от слез. В ее руке был сжат гвоздь. Лошадка лежала с другой стороны, поверх одеяла.

Она бросила ее? Или просто случайно выпустила из рук?

Я склонился к ней, видя, как волосы прикрыли ухо.

Осторожно, боясь лишний раз вздохнуть, я взял прядь волос и отвел ее в сторону.

Нет. Это здоровое.

Я опустил прядь, бережно положив ее на подушку.

Даже сейчас она прячет его.

Я ждал. Просто смотрел и ждал.

И больше всего на свете боялся, что она проснется.

Тогда мне придется что-то сказать.

А у меня не было слов.

Я увидел, как она переворачивается на другой бок, подтягивая за собой одеяло.

Ее рука скользнула по лошадке и сжала ее, прижимая к себе.

Я выдохнул, словно в душе появилась надежда. Надежда на то, что завтра она откажется уезжать к отцу. Что она захочет остаться здесь, со мной.

Прядь волос скользнула по ее щеке.

В ее ухе была дыра. Короста. Спекшаяся кровь. Оно было красным и воспаленным.