Книга Забитая жена для генерала дракона, страница 78 – Кристина Юраш

Эллинер посмотрел на меня с удивлением.

— Я ничего вслух не говорил, - произнес он, глядя мне в глаза. — Как ты это узнала?

И вот тут наступил мой черед удивляться.

— Я… я просто… ну как бы это сказать? Почувствовала. Вот ты касаешься меня рукой, а я… я слышу, - сглотнула я. - Нет, правильнее сказать, чувствую его голос.

— Так, давай попробуем еще раз, - прошептал Эллинер.

— Ты сказал, что у меня красивая грудь, - произнесла я, кожей чувствуя голос зверя. - А потом добавил, что карета тащится слишком медленно…

— Да. Так и есть, - прошептал Эллинер.

— Это хорошо или плохо? - спросила я.

— Это… странно, - заметил он. - Я видел такое один раз. Бабушка сказала, что это приходит с годами.

Я не хотела выходить из кареты.

Не из-за платья. Не из-за короны.

А потому что за дверью — сотни глаз, которые до сих пор видят во мне убийцу, несмотря на опровержения в газетах, официальные документы, признания виновных.

Потому что первое слово всегда звучит громче последнего — и моё имя уже навсегда вписано в чужую память чернилами позора.

— О, вы выглядите шикарно, - со всей лестью в голосе произнесла какая-то пара.

— Угу, - кивнул Эллинер, сжимая мою руку.

Я почувствовала, как зверь фыркает, что обошелся бы без их комментариев. И чтобы проваливали, куда шли.

— Угу, - кивал Эллинер, когда к нам подходили люди.

Я едва сдерживала смех, слыша мнение зверя о каждом из гостей.

— Альгейда! - послышался голос, и мне вдруг стало не до смеха.

Я не обернулась, зная, кому принадлежит этот голос.

Мне хотелось затеряться в толпе, спрятаться и больше никогда в жизни не видеть этого человека. Моего бывшего мужа.

— Альгейда, - послышался голос совсем рядом, а внутри все взорвалось раздражением: “О, нет!”.

Передо мной стоял Альбин. Его волосы, которые раньше он носил зачесанными назад, теперь были зачесаны на один бок.

Я молчала. Мне нечего было сказать ему.

Тогда, когда я хотела, чтобы меня услышали, он не дал мне права говорить.

— Я хотел бы извиниться, - прошептал он.

Я молчала. Словно все слова кончились.

— Мне жаль, что так получилось.

“Тебе не жаль. Если бы было жаль, то твоя рука бы дрогнула!”, - пронеслось в голове.

Мне сейчас реально было жаль тратить слова на этого человека.

— Я ужасно виноват перед тобой. И мне тяжело жить с этой виной, - произнес Альбин.

“Так не живи. Я при чем?”, - с раздражением подумала я.

В этот момент я поняла, что извинения трогают только сердце, в котором для тебя осталась еще капелька чувств. Но у меня не осталось ничего. И сейчас передо мной пытался извиниться тот, на кого было плевать.

Мое молчание не нравилось ему. Он ждал, ждал, что я что-то скажу. Брошу упрек, обвинение, хотя бы слово горечи. Для него это будет знак, что во мне что-то еще теплится. То, за что можно зацепиться.

Но я продолжала молчать.

— Я все осознал, - прошептал он. - Все… И то, насколько был к тебе несправедлив.

“Конечно, осознал!”, - пронеслось в голове, когда я вспомнила, как его прибили гвоздем к камину.

— Я понимаю, что прошлое уже не вернуть, - произнес он, но в его голосе затеплилась надежда, что это не так. - Но…

Альбин посмотрел на меня.

— Я бы постарался все исправить, если бы ты дала мне шанс, - выдохнул он. - Я прошу тебя…

Я молча развернула руку и показала ему гвоздь. Тот самый гвоздь.

Он вздрогнул, как будто вновь вбивал его в дерево — и в этот раз чувствовал боль сам.