Книга Четыре Ошибки Принцессы, страница 97 – Тина Солнечная

Он посмотрел на меня, как будто я задала самый нелепый вопрос из всех возможных. Будто сама мысль, что у мужчины вроде него могут быть желания, страхи или радости — смехотворна.

— Ты удивительная, — сказал он наконец, чуть склонив голову. — Кто ещё, кроме тебя, мог бы интересоваться этим за обедом, где, вероятно, обсуждаются совсем другие вещи?

Он на мгновение отвёл взгляд, будто что-то обдумывал. Потом, как будто уступив внутреннему порыву, произнёс:

— Я люблю порядок. Люблю, когда всё на своих местах. Меня раздражает нерешительность и пустые разговоры. Я уважаю силу — настоящую, не показную. И… да, я люблю ранние утренние часы, до рассвета, когда дворец ещё спит. Это, наверное, единственное время, когда я чувствую тишину внутри себя.

Он замолчал, будто сам удивлённый тем, что сказал.

— Ты этого хотела? — спросил он после паузы. — Или теперь я окончательно разочаровал тебя, принцесса?

— Меня поражает, насколько тебе безразлична женщина, которая по воле судьбы стала твоей женой, — тихо сказала я, глядя на него поверх бокала.

Он поднял бровь, отложил приборы и медленно, почти лениво посмотрел на меня.

— Если небезразличие — это переспать с тобой, — сказал он спокойно, но с каким-то ледяным вызовом, — то мы можем пойти в твою спальню прямо сейчас. Если это то, что нужно, чтобы ты поверила в мой интерес.

Я смотрела на него в упор. Он не шутил. И не флиртовал. Он бросал вызов — холодный, рациональный и до странности отстранённый. Словно в этом вопросе не было чувств. Только принцип.

— Дело не в сексе, — спокойно ответила я, не отводя взгляда.

— Да? — прищурился он, чуть наклонив голову. — Хочешь сказать, что остальные рассказывали тебе, что их радует? Что у них на душе? Что они чувствуют, когда смотрят на тебя?

— Я… — запнулась я, потому что на секунду он оказался чертовски прав. Не все из них делились. Но они пытались . Искали путь ко мне. Хотели быть рядом не только телом. — Они хотя бы старались. А ты… ты просто сидишь, как будто это собеседование. Как будто я для тебя проект, который нужно завершить.

Сид не ответил сразу. Только выпрямился, будто отгородился ещё на шаг.

— Возможно, так и есть, — сказал он. — Возможно, я слишком привык всё доводить до конца, чтобы позволить себе слабости. Или… позволить кому-то стать слабым местом.

Сид медленно провёл пальцами по краю бокала, словно размышляя, стоит ли говорить вслух то, что уже назревало в его голове. И всё же сказал:

— Если ты действительно хочешь знать правду… — начал он, и его голос стал твёрже. — Я считаю, что женщина должна быть послушной и покладистой. Держать дом, рожать детей, заботиться о семье. Решать женские вопросы. Мужчина же решает всё остальное. Так устроен порядок вещей. Я думал, что принцесс воспитывают именно так. Что ты тоже будешь такой. Но вижу — ошибался. И, пожалуй, неудивительно, что твой отец, не имея рядом настоящей королевы, не справился с твоим воспитанием.

Гнев хлестнул во мне, как огонь. Я резко встала, стул заскрипел, отодвигаясь. Пальцы дрожали от ярости, и только усилием воли я не крикнула и не выпустила свою магию.

— Мужлан, — выдохнула я, схватив бокал и залпом допив остатки вина. Пусть напиток действует быстрее. Пусть метка исчезнет уже сейчас, прямо сейчас , потому что я не хочу больше ни минуты быть связанной с этим человеком.