Книга Хозяйка старой пасеки 3, страница 40 – Наталья Шнейдер

Генеральша, одетая в халат, возлежала на горе подушек и думок. В руках у нее были жития.

— С юности их не открывала, а оказывается, преувлекательнейшее чтение! — сказала она вместо приветствия. — Вот, скажем, святой Макарий. Был он полководцем великим и немало земель рутенских освободил от басурман. А потом все бросил и ушел в пустыню. Семь лет молился, и Господь посылал ему мед из трещины в скале и дожди, чтобы святой мог подкрепить силы для дальнейшей молитвы. А потом Макарий пошел проповедовать к диким племенам у северного моря. Разбойники его ограбить хотели, но он их своими речами так растрогал, что те разрыдались и обратились в истинную веру. Потом стаю волков усмирил, белого медведя голыми руками взял… — Она потрясла книгой. — Чем не роман! И это только начало. Я, пожалуй, еще почитаю, Ивану Михайловичу на радость. Если я тебе сегодня не нужна, конечно.

— Как вы можете быть не нужны, Марья Алексеевна! — улыбнулась я. — Ваша помощь бесценна. Поэтому вам необходимо отдохнуть на радость не только Ивану Михайловичу, но и нам всем, чтобы мы не беспокоились о вашем здоровье.

— Ой, лиса… — разулыбалась она. Посерьезнела. — Слышала я, Кошкин приехал. Не подписывай ничего, пока исправник не заверит.

— Спасибо за напутствие, — кивнула я. — Отдыхайте.

— Доброе утро, — приветствовала я собравшихся, заходя в кабинет.

Не хватало только Марьи Алексеевны. Даже Варенька скромно примостилась в углу — то ли не нашла себе более интересного занятия, то ли предвкушала очередное представление.

Судя по виду Стрельцова, для него утро было еще более «добрым», чем для меня. Я-то хотя бы выспалась, а что не позавтракала — так будет причина выпроводить Кошкина побыстрее. А вот у исправника под глазами залегли темные круги.

Вот как хотите, но не поверю я в бессонницу у молодого мужчины, который провел день в седле на свежем воздухе. Кого он караулил и с какой целью? Не забыть бы внимательней приглядеться к Гришину, поди, тот тоже «бессонницей» всю ночь прострадал.

До меня наконец дошло, почему исправник сунул мне протокол вечером. Чтобы предупредить о возможном обыске и посмотреть на реакцию.

Что ж, пусть смотрит. Вряд ли это создаст проблемы кому-то кроме самого исправника.

— Доброе утро, Глафира Андреевна, — поднялся мне навстречу Кошкин. — Хорошо вам, барышням, когда встали, тогда и утро. А нам, простым людям, приходится с петухами подниматься да за работу приниматься.

Я устроилась за столом, жестом указала купцу на кресло. Тот сел, но затыкаться не собирался.

— Оно, конечно, дело молодое. Когда дома столько приятных гостей да столько интересных… бесед, когда там вовремя спать лечь. — Он многозначительно улыбнулся.

Нелидов сдвинул брови, Стрельцов стиснул ручки кресла так, что пальцы побелели. Одна Варенька осталась безмятежна, явно не считав намека.

— Прошу прощения, Захар Харитонович, я не вполне понимаю вас.

Я слегка наклонила голову и раскрыла глаза пошире, копируя выражение графини, когда она сталкивалась с чем-то непонятным, но очень интересным. Уголок рта Стрельцова едва заметно дрогнул — он-то точно понял, кто послужил мне образцом. Кошкин сокрушенно покачал головой.

— Виноват, Глафира Андреевна, я мужик простой, складно изъясняться не научен. Осмелился предположить, что у вас-то, господ образованных, всегда найдется о чем побеседовать, умно да изящно. Видать, не те слова выбрал.