Книга О Пепле и Стали, страница 109 – Элиза Рейн

Облегчение поглощает меня.

Все было по-настоящему. Сестра, которая стояла между мной и безразличием родителей, которая заботилась обо мне во время каждого обморока, которая давала мне единственную любовь в нашем застывшем дворце. Все это время она была настоящей. Каждый разделенный секрет, каждый разговор шепотом, каждый раз, когда думала, что умираю, а она меня успокаивала… Все это и вправду было.

— Я люблю тебя, — выдавливаю я сквозь слезы, вцепившись в нее так, будто она в любой момент исчезнет.

— И я тебя люблю, Мадди, — на моем имени ее голос ломается. — Не знаю, простишь ли ты меня когда-то за все то, что мне пришлось сделать.

Боль в ее голосе заставляет меня обнимать ее еще крепче. Что бы она ни натворила, что бы ни была вынуждена сделать, она моя сестра. Я всегда ее прощу.

Фрейдис держит меня за плечи, разглядывая с расстояния вытянутых рук. Ее красные глаза полны слез, которые скатываются по бледным щекам.

— Мадди, клянусь, я не сделала бы ничего из этого, если бы не думала, что это единственный способ спасти твою жизнь, — от чистой боли в ее голосе у меня сжимается сердце.

Я давлюсь рыданиями.

— Я ничего не понимаю.

— Я расскажу все с самого начала, но… — ее голос прерывается. — Знаешь, меня чуть не убило сидеть ночью около двери твоей камеры и слушать, как ты вот так кричишь. Мне нужно знать, простишь ли ты меня, Мадди. Мне так жаль.

— Ты спала возле моей тюрьмы? — при мысли, что она была так близко, пока я мучалась, в груди что-то болит.

— Да, мне пришлось ждать, пока все они уйдут, чтобы войти, но я не могла… — она тяжело сглатывает. — Я не могла быть далеко от тебя теперь, когда мы наконец рядом. Есть хоть какой-то шанс, что ты меня простишь?

— Конечно, прощу, — говорю ей, снова заливаясь слезами. — Но ты должна объяснить мне, что происходит.

Она смотрит поверх моего плеча, на Торви, и с ее губ срывается дрожащий, полный восхищения вздох.

— Мадди, это самое прекрасное создание, что я видела в своей жизни. Я чуть не выдала себя, когда увидела ее рядом с тобой. Мне было так тяжело не восхититься ею. Она просто великолепна.

На моем лице расползается искренняя, полная радости улыбка.

— И правда. Торви, это Фрейдис.

Торви самодовольно отряхивается и смотрит на мою сестру.

— Она видит мое величие, — одобрительно урчит она в моей голове, и я смеюсь, а Фрейдис моргает.

— Ты мысленно разговариваешь с ней? — спрашивает она, и тревога на ее лице сменяется удивлением.

— Да, — отвечаю и чувствуя гордость.

— И твоя магия, Мадди, — ее голос наполняется невероятной радостью. — Твоя магия… Я всегда это знала. Она всегда жила в тебе.

Я всегда хотела именно этого — услышать одобрение в ее голосе, увидеть гордость в ее глазах. И именно это боялась потерять навсегда.

— Фрейдис, ты знала… — мой голос надламывается, когда задаю вопрос, который пугает меня больше всего. — Ты знала, что мои обмороки не смертельны?

Ее глаза вновь наполняются слезами.

— Она мне рассказала, — шепотом отвечает она, — но, когда ты уже уехала, и только потому, что от меня было столько шума. На самом деле, с этого все и началось.

— Расскажи мне все.

Она кивает и тянется к сумке, доставая из нее три яблока.

— Вот. Это все, что смогла раздобыть, но тебе нужно что-то поесть.

Я жадно хватаю одно из них, сладкий сок растекается у меня на языке. От слез голова болит еще сильнее, но еда будто снова наполняет мое тело жизнью. Первое яблоко исчезает за секунду.