Книга О Пепле и Стали, страница 90 – Элиза Рейн

Она молча смотрит на меня во все глаза. На секунду дольше, чем нужно.

Когда она снова начинает говорить, я уже далеко.

ГЛАВА 37

МАДДИ

Дерьмо.

Дерьмо, дерьмо, дерьмо!

Я никогда не видела его таким злым. То, что он так долго сдерживал гнев по отношению к моему отцу, а потом увидел клеймо, заставило его перейти грань, и может, он думает, что убить Оргида или Ингу будет безопаснее, чем Короля Двора Льда.

Дерьмо!

Я не могу позволить ему убить вообще никого.

Пока что нужно отложить мысли о том, что сказанное им только что заставило меня безнадежно и безвозвратно перейти грань между одержимостью им и чем-то немного пугающим. И то, что я совсем недавно на полном серьезе хотела убить своего отца, мы тоже обдумаем потом.

Сейчас мне нужно не дать Каину совершить то, о чем мы оба потом пожалеем.

Его не так сложно найти. След из обожженных веток и листьев тянется прямиком до Крыла Медведя.

— Инга! — кричит он. — Выходи сейчас же! Или ты струсила, маленькая злобная фейри Двора Огня?

Торви сидит рядом с ним, глядя на Крыло Медведя.

— Торви! Останови его!

Она поворачивается ко мне.

— Нет. Если он попросит, я пойду и вытащу оттуда эту огненную фейри.

Я стискиваю зубы.

— Торви, мы уже это обсуждали. Меня накажут, а я не хочу рисковать потерять тебя!

Повернувшись к Каину, я снова бью его по руке. Лед на моей коже с шипением тает, и я едва сдерживаюсь, чтобы не вскрикнуть от боли.

Он разворачивается, огонь в его глазах пылает.

— Она заплатит.

— И я тоже, если ты что-то ей сделаешь, — говорю я так спокойно, как только могу. — Харальд говорит, что, если одна из нас навредит другой, нас обеих вышвырнут из Фезерблейда. Как думаешь, что будет, если ты навредишь ей из-за меня?

Каин замирает. Тяжело бьющиеся жилы у него на виске и напряженной шее — единственные доказательства того, что он дышит.

Голос Инги прорывается сквозь тишину, и я проглатываю ругательство.

— Я тебя не боюсь.

Он не мог разбудить только ее одну. О боги, это будет катастрофа.

Каин медленно разворачивается к ней. Сколл тяжело дышит, подкрадываясь ближе.

— Ты ее заклеймила, — говорит Каин, и даже я его слегка побаиваюсь. Он вложил в эти три слова весь яд, какой только может хранить в себе живое существо, и Инга делает шаг назад.

Стоит ей сделать это, как на ее лице появляется злоба, и позади нее с ревом появляется огромная медведица с пылающим черным мехом.

— Она всегда будет одна. Теперь все это знают, — она смотрит на меня с улыбкой, полной ненависти. — Следующее клеймо будет означать слабачка.

— Вот только она не слабая, да? — скрежещущий голос Каина заставляет ее повернуться обратно к нему. — И она не одна. Неси кочергу.

Инга открывает рот, чтобы ответить, но умолкает.

— Что?

— Неси. Ебаную. Кочергу.

Великие боги. Он собирается заклеймить ее. Меня накрывает паника, волнение, которое копилось еще с момента, когда я вошла в Сокровищницу, теперь хлещет через край.

— Каин, остановись. Я не хочу этого.

Он не обращает на меня внимания, и когда Инга не двигается с места, наклоняется, берет большую ветку и снимает одну перчатку.

Я сглатываю, и мои мысли становятся тягучими и заторможенными от ужаса.

Древесина ветки пылает от жара, и Каин подходит к Инге. Она стоит, не шевелясь, медведица позади рычит и машет лапами, но по глазам я вижу, что она боится.