Книга Царствование Розы, страница 115 – Кейт Голден

Мари плюхнулась на кровать цвета соломы.

— Чем же нам заняться сегодня вечером? — Ее глаза загорелись, когда в голове начали рождаться идеи. — В прошлый раз, когда я была здесь с папой, мы посетили темный, тихий трактир, где играли странную, чувственную музыку, и все женщины были в коротких блестящих платьях, и они читали эти длинные стихи, которые были скорее похожи на истории без начала, середины или конца, но мне они все равно понравились.

Гриффин оценил Мари одним взглядом, прежде чем повернуться к Кейну.

— Думаю, нам стоит потренироваться.

— Ага, — кивнул Кейн, выпуская мою руку и направляясь к своим мечам. — Нам действительно стоит потренироваться.

Глава 25

АРВЕН

Мари с притворным отчаянием повалилась на пружинистую кровать.

— Это возмутительно.

Я задала вопрос, скрывая смех:

— И где мы будем драться?

Гриффин уже тянул за те самые потайные ступеньки и лез на крышу.

Кейн взобрался вслед за ним.

— Клянусь, — сказала мне Мари, пока мы шли за ними. — Его мозг — это просто три одиноких слова, грохочущие в пустоте: есть, хмуриться, тренироваться.

Я улыбнулась, поднимаясь по лестнице последней, и когда я достигла крыши, вид, что обрушился на меня, отнял дар речи.

Вся Ревю — весь город — сверкала.

Горная гряда башен, куполов и балконов, усыпанных огнями. Целые колонны, залитые ими — мерцающие и сверкающие, как драгоценности в солнечном свете, захватившие горизонт. Сады на крышах, не отличающиеся от того, на котором мы сейчас стояли, залитые светом красочных фонарей и мерцающих чайных свечей. Все это вместе — одно богатое, теплое, романтичное, ночью цветущее море.

Из рассказов Мари я знала, что эти холмы и долины были полны художественными выставками, литературными салонами, драматическими кабаре и изысканными маслянистыми блюдами. Что те извилистые улочки и грандиозные проспекты обрамляли элегантные каменные здания с мансардными крышами и и роскошными, замысловатыми деталями. Медленные, томные мелодии и зажигательные басовые партии поднимались из города внизу, сливаясь с гомоном уличных кафе, стуком копыт по булыжнику и скрипом колес, мягко катящихся по снегу.

А наша маленькая крыша — обрамленная изящной кованой решеткой, на которую Мари уже облокотилась, ее кудри колыхались на ветру. С одного угла тянулась засохшая грядка, где летом, несомненно, буйно цвели цветы, купаясь в щедром, незатененном солнце. Два ржавых стула и столик из граненого стекла с пепельницей и окурок засохшей сигары были отодвинуты к краю Кейном или Гриффином, чтобы расчистить место для фехтования.

Клинки мужчин сталкивались легко, их лайт едва вспыхивал в ночи. Они просто разминались, приводя в готовность свои сильные мышцы.

Стойка Кейна была элегантной. Утонченной, выверенной. Полагаю, это влияние Дагана — мастера, помешанного на технике. А та неземная грация — наверняка наследство от матери.

Но Гриффин был бойцом иного склада. Дерзким и грубым, словно его массивное тело заключало в себе слишком много силы, чтобы ее можно было полностью обуздать. Неожиданные приемы будто вырывались у него по наитию — тут ложный выпад, там подсечка. Для человека, всегда так сдержанного и закрытого, я думала, наблюдать за ним в бою, возможно, было самой большой близостью, которую он разделял с кем-либо. Здесь командир обнажал перед нами свою душу, следуя каждому импульсу без раздумий.