Книга Царствование Розы, страница 122 – Кейт Голден

Мейнспринг, квартал, где мы остановились, был пристанищем для серьезных интеллектуалов и нелюдимых мастеров. Мощеная улица была застроена молчаливыми, мрачноватыми таунхаусами и ухоженными живыми изгородями, большая часть которых наглухо скрывала дома от посторонних глаз, вроде наших.

— Я ожидала, что улицы будут заполнены домиками художников и дорогими книжными магазинами, — сказала Мари. — А здесь довольно уныло.

Арвен кивнула.

— И слишком тихо. — Ее длинные темные волосы были стянуты ониксовой лентой, и они развевались на ветру. — Где все?

Они были правы. Несмотря на солнечный зимний день, извилистая улица была безмолвна и пуста, на ней не было ни лошадей, ни экипажей. Не было вовсе ни души.

— Они работают. Мейнспринг — это квартал, предназначенный для тех, кто посвятил себя ремеслу и ничему больше.

— И для тех, кто достаточно преуспел, чтобы владеть здесь землей, — добавил Гриффин.

Арвен разглядывала один из живописных кремово-белых домов с изящными черными деталями и штакетником.

— Ремесла вроде портретов? Скульптуры?

Я покачал головой.

— Скульпторы и художники живут в более шумном районе Ревю, где гораздо больше вина и женщин. Местные жители создают хитроумные механизмы. Они пишут диссертации и проводят часы, склонившись над философскими трактатов.

— Значит, этот историк и создатель книг учета — человек весьма серьезных нравов.

— Олеандр создает лучшие фолианты в Эвенделле, — сказала Мари ей. — У Дагана есть несколько его оригинальных работ в библиотеке Шэдоухолда.

— Я, кстати, несколько лет назад посылал сюда одного из своих дворян, чтобы предложить ему переехать в Уиллоуридж. — Я надеялся, что старик приведет с собой некоторых из своих впечатляющих молодых учеников и коллег. В Уиллоуридже было в избытке художников и рестораторов, поэтов и романистов… Я думал, Олеандр мог бы хорошо вписаться и помочь привлечь в столицу больше таких, как он.

— Но?

Я пожал плечами.

— Он отказался. Я так и не узнал, почему.

Я послал Леди Клео, одну из моих самых убедительных дипломато. Она вернулась, не добившись ничего, кроме сожаления, и по какой-то причине — возможно, я был отвлечен древним Клинком, как раз тогда исчезнувшим из моего хранилища — я не стал настаивать.

Пока мы приближались к дому старика, мне вдруг представилось, как одиноко должно быть жить в Мейнспринге. Эти мужчины и женщины, день за днем работающие над своими романами или механизмами. И тогда я подумал, как близок я сам был к подобному одинокому существованию — где месть была моим единственным ремеслом. Она уводила меня от любого осмысленного человеческого контакта, высвобождая самые грубые, эгоистичные стороны моей натуры.

Я протянул руку к руке Арвен, и она с удовольствием переплела свои пальцы с моими.

Дом Олеандра был немного потрепан непогодой и явно просил свежего слоя краски цвета бычьей крови. Двухэтажный особняк все же выглядел зажиточно, а кованая ограда и масляные фонари поблескивали в резком солнечном свете.

Гриффин шел впереди. Вычурный дверной молоток прозвенел, разнося эхо по саду, и мы замерли в ожидании.

Вода струилась из каменного фонтана. Легкий ветерок шелестел длинными волосами Арвен. Мари теребила свой шпинатного цвета бархатный плащ.

— Может, его нет дома.

Гриффин нахмурился, прежде чем сойти с каменной тропинки на траву, где местами лежал снег, словно яйцо дрозда. Он прильнул к одному из выпуклых окон.