Книга Обещание Перидота, страница 141 – Кейт Голден

И это было правдой. Все было не так.

— Я в порядке, — сказала я и жестко пошла к белому дивану с подушками цвета моря и толстым вязаным пледом. Я села перед теперь уже пылающим камином и укуталась пледом, как щитом.

— Ты все еще дрожишь, — сказал он, садясь рядом со мной, и подушки просели под его весом.

— А ты капаешь на свой собственный диван.

Кейн посмотрел на свою промокшую рубашку, мокрые пряди волос свисали ему на лоб.

— Да, так и есть, — сказал он и встал, сняв белую рубашку одним движением. Его золотистая кожа сияла в тусклом свете камина, блеск дождя все еще покрывал его худое, мускулистое тело. Кейн прошел за мной в другую комнату и через несколько мгновений вышел в сухой черной рубашке и мягких льняных брюках, темных, как небо за окном. Он вернулся в кухню с плиточным полом — слишком маленькую для его широких плеч и внушительной фигуры — и покопался в шкафчиках, прежде чем нашел рассыпной чай и две кружки.

— Вот, — сказал он, наливая в обе кружки кипяток и протягивая мне одну. — Это согреет тебя.

Тепло из кружки проникло в мои окоченевшие руки, как и было обещано, и я поднесла керамику к губам, позволяя пару щекотать мой нос. Жасмин и ромашка. Может быть, немного ванили… Я отпила глоток, желая, чтобы чай исцелил все, что было разбито внутри меня.

Кейн сидел и смотрел на меня, пока я не поставила кружку на низкий антикварный столик перед нами.

— Я была причиной болезни моей матери. Все эти годы я так старалась вылечить ее. — Желудок сжался. — Она была больна только потому, что родила меня.

— Ты не знала, пташка. Ты не могла поступить иначе.

— Я понимаю это, но… я также убила всех тех мужчин. На пляже…

— Мужчин, которые уничтожили целую столицу. Мужчин, которые были там, чтобы убить тебя.

Я покачала головой. Он не понимал.

— Может, Пауэлл был прав. Чтобы ненавидеть меня. Чтобы бить меня. Я была причиной страданий его жены.

Лицо Кейна было спокойным, но за его глазами скрывалось что-то торжественное.

— Я хочу рассказать тебе одну историю, — сказал он, ставя кружку на стол.

Когда он не продолжил, я кивнула, сняла туфли и подтянула колени к груди.

— Мне было около восемнадцати лет по меркам Фейри, когда я решил свергнуть своего отца. Мой старший брат Йель был первым, кому я рассказал о своем плане. Много лет назад провидец рассказал нашей семье о пророчестве. После этого мой отец каждый день охотился за последним чистокровным Фейри. Его шпионы и стражи обыскивали каждую деревню, каждый дом в Люмере. Но Фейри нигде не могли найти. — Он сделал паузу и поднял на меня глаза. — Поэтому я сказал своему старшему брату, что пора что-то делать. Прежде чем он найдет эту девочку-Фейри, убьет ее и будет жить вечно, медленно истощая наше царство лайта, возводя свою стену и превращая наш народ в рабов.

Его правление было неправильным. Не только для народа, но и для самого царства. Наши моря высыхали, наши зеленые поля превращались в бесплодную землю, покрытую трещинами. Мы с братом знали, что говорило пророчество. Только последний чистокровный Фейри мог убить его, но я думал, что в пророчествах есть лазейки и семантические неточности, которые можно обойти. У меня был Клинок Солнца — это было ценное сокровище моего отца, и он хранил его в тронном зале рядом со своей короной — и у меня было… — Он с сожалением посмотрел на свои руки. — Много страсти. Я был молод, зол, готов сражаться — я хотел сделать что-то стоящее, чтобы помочь своему народу.