Онлайн книга «Обещание Перидота»
|
Я выползла из нелепо удобной кровати — кровати, достойной короля, о чем я время от времени забывала, что Кейн — король, — и громкий хлопок заставил меня повернуть глаза к камину. В нем горели тяжелые поленья, ревя и потрескивая. Кейн, должно быть, разжег огонь этим утром, пока я спала. Он был… более чем добр, более чем терпелив со мной прошлой ночью. Держал меня за руку, пока я принимала одно ошеломляющее откровение за другим. Моя мать… моя роль в ее болезни… Мой отец — создание, о существовании которого я даже не подозревала, саму концепцию которого я не могла постичь еще несколько дней назад. Мое происхождение подавляло меня, заставляя чувствовать себя ничтожной и слабой. Я решила пока не думать об этом и огляделась в поисках одежды. На кушетке, где вчера лежали мои вещи, их не оказалось — только сложенное голубое платьице с короткими рукавчиками и резным воротничком… и рядом — новенькие, начищенные кожаные ботинки. Мое сердце забилось сильнее. Я взяла подарки и быстро переоделась, сложив рубашку Кейна и положив ее на пуховое одеяло. Затем, то ли из благодарности, то ли чтобы выиграть время, я застелила его кровать, откинув простыни и взбив подушки. А потом я еще минут десять расчесывала волосы пальцами перед зеркалом, чтобы выглядеть менее похожей на обезумевшую банши. Я определенно тянула время. Я собралась с духом и открыла дверь. Это было как будто я попала в сон, который мне когда-то снился. Сон, в котором Кейн больше не был королем Оникса, сыном Лазаря, принцем Люмеры… а просто человеком. Человеком, который любил толстые книги по истории с мелким, слишком маленьким шрифтом и толстый ломтик хлеба с медом и маслом. Который, возможно, работал на местном рыбном рынке в Ущелье Крэга. У которого была жена, которая любила просыпаться и быстро пробегаться по вершинам утесов, прежде чем начинать свой день в аптеке. Как и в моих снах, Кейн сидел за круглым столом, лицом к окнам, выходящим на озеро внизу, а теплый кофе испускал пар в комнату. Его растрепанные волосы цвета воронова крыла спадали на лицо, а в руках он держал большую, потрепанную книгу. На столе рядом с ним стояли две тарелки с темным пряным хлебом, который я так любила, копченой рыбой и двумя яичными желтками. Он был как видение. Не только его болезненная красота — исключительные черты лица, которые могли соперничать с лучшими портретами, которые я видела во всем Ониксе, — и не его тело, высеченное, как будто тщательно созданное самими Камнями, видимое под тонкой хлопковой рубашкой. Но его… душа. Он был стойким, сильным, страстным. Не боялся делать то, что считал правильным. Но также был чувствительным, вдумчивым, мудрым. Иногда эгоистичным, но при этом таким бескорыстным, когда дело касалось тех, кого он любил. Когда дело касалось меня. Мое сердце бешено колотилось в груди, пока я смотрела на его спину. Я сглотнула. Потом сглотнула еще раз. О, Камни. Я была так невероятно наивна. Моя собственная глупость звенела во мне, как колокол, звонящий полночь на пустой городской площади. Раньше мне было достаточно принять свою судьбу, подготовиться к смерти, пока я не испытывала к нему никаких чувств. Пока эта нить не привязывала меня к этому миру. К этой жизни. Но теперь, когда я могла признать свои страхи — теперь, когда я была готова снова надеяться… |