Книга Обещание Перидота, страница 6 – Кейт Голден

— Я сказала, — продолжала Амелия, — что до того, как мы прибудем в Цитрин, ты должен передать весточку Дагану. Чтобы он мог обучить девочку. Где он?

— Он остался в Гранатовом Королевстве, чтобы найти след в деле о Клинке Солнца, — сказал я. — Я пошлю ворона.

Мы были там, чтобы забрать семью Арвен.

Воспоминание о смерти ее матери сжало мое нутро. И малышка — Ли. Горе уже перекроило ее — что-то черное и острое пустило корни в ее душе, питаясь ее болью.

— Может быть, он вернется с ним? — спросила Амелия, в ее голосе забрезжила надежда. — С клинком?

— Сомнительно, учитывая наше последнее везение, — пробормотал Гриффин.

Ах, мой вечно позитивный командир.

Нас с Гриффином связывали океаны пролитой крови, горы поверженных врагов и реки выпитого виски. Он превосходил все звания — не командир, не союзник, не друг. Брат по оружию и судьбе. До смерти Йеля.

— Ну же, Грифф. Не вини нашу недавнюю удачу, — укорил я себя, потянувшись за следующей бутылкой. — Мы уже пять лет не можем найти клинок.

Я знал все тайники на этом континенте, как чешуйки на собственных крыльях… Но где же, черт возьми, он был?

Корабль снова понесло вперед, и Амелия издала истошный стон.

— Послушайте меня. В пророчестве сказано, что Арвен найдет клинок ‘в своем сердце’, так? Давайте просто вскроем ее и посмотрим, там ли он. Колдунья сразу же исцелит ее. Честно говоря, она даже может исцелить себя сама.

— Твоя шутка затянулась, Амелия, — огрызнулся я. — Если ты приблизишься к ней, я убью тебя. Ты ведь знаешь это, правда?

— А что, если это какой-то трюк чистокровных Фейри и он все это время был внутри нее?

Я только нахмурился.

— Я серьезно!

— Как и я.

Амелия икнула.

— Влюбленный идиот.

Гриффин поморщился, сделав последний глоток.

— Я не говорю, что мы должны расколоть Арвен, как бревно, но, возможно, пришло время мыслить вне привычных рамок.

В его отстраненности от людей и вещей я винил злобного прагматичного отца-генерала и строгую, сдержанную мать Гриффина. В том, что у него не было ни малейшего запаса бесконечного терпения. В отсутствии каких-либо чувств — да что там, любых эмоций. В более неудачные моменты вспыльчивости и импульсивности я мог оценить эти качества, но сейчас мне хотелось врезать сапогом по его спокойному лицу.

— У нас мало времени? — спросила Амелия.

— Через год исполнится полвека со дня восстания, — сказал он. Именно тогда ‘война начнется снова’.

— Вообще-то, — вклинился я, — в пророчестве сказано, что именно тогда ‘отец и дитя вновь встретятся в войне’.

— Но вы ‘встретились’ всего несколько дней назад.

Правда… Но я не хотел думать об отце. Я хотел напиться еще больше.

— Я думал, что он убьет тебя, — признался Гриффин. — Как ты от него отбился? В Бухте Сирены?

Это был справедливый вопрос. Он тоже вырос с моим отцом. Помнил, как тот испепелял ослушников без колебаний, как его когти рвали плоть бунтовщиков — легко, будто разрезали пергамент. И ни разу его лицо не дрогнуло.

Несколько дней назад мы с отцом сцепились когтями и клыками высоко над пропитанными кровью песками Перидота. Я знал, что не смогу убить его, что никто не сможет, кроме Арвен с клинком в руках. Но это не мешало мне пытаться. Я рвал его солдат и наемников снова и снова, наслаждаясь каждым ударом, независимо от того, на кого он пришелся. Лишь звук ее криков прорезал мою жажду крови, как раскаленный нож плоть.