Книга Обещание Перидота, страница 93 – Кейт Голден

Я застонала от боли, кожа была слишком чувствительной, слишком тонкой. Ослепляющая, бесконечная боль, мои пальцы на ногах скрутились, голова закружилась, но…

Но этого было достаточно.

Достаточно, чтобы воскресить мою силу, и энергия пронзила меня, впитавшись из самого воздуха в его палатке. Лайт вырвался из моих рук, превратив веревку вокруг моих запястий в пепел.

Освободив руки, я оттолкнула кочергу от груди и ударила Халдена кулаком в челюсть со всей силы.

— Что за…

Он был ошеломлен лишь на мгновение и бросился на меня, но ярость пронзила мое сердце, пробежала по коже и вырвалась из ладоней. Мой лайт, взрыв яркой белой энергии, вырвался наружу, охватив Халдена и всю палатку свирепым золотым пламенем.

Я почувствовала, как мое тело поднимается. Невесомость, жар, ветер…

Еще больше белых языков пламени вырвалось из моих пальцев, когда я зарычала на Халдена, который упал на грязный пол, ревя от боли. Он кричал и кричал, а запах его горящей плоти жгло мои ноздри.

Хорошо, подумала я. Гори.

Я не стала терять время, наблюдая, как он корчится от боли на подстилке, а пламя охватывает кровать, меха и полотно палатки. Я выскочила через разрез, за мной поднимались клубы дыма, и я оказалась в прохладных сумерках джунглей и лагеря, который на тот момент еще не знал о моем побеге. Я побежала к грубым деревянным заграждениям.

Импровизированный забор был высоким, но я могла его преодолеть. Я подпрыгнула и ухватилась за балки, как раз в тот момент, когда услышала голоса, обнаружившие огонь, а затем призывающие схватить меня.

Мои ногти так глубоко впились в дерево, что под ногтевым ложем застряли занозы. Но боль в животе, в груди, ожоги, растягивавшиеся, когда я карабкалась вверх, вверх, вверх — эта боль была невыносимой…

Мои легкие горели от крика, когда я, наконец, перевалилась через край и рухнула вниз.

Не было времени торжествовать — голоса нарастали, приближаясь к ограде за моей спиной. Они не остановятся, пока не найдут меня. Мне предстояло бежать всю ночь. И словно небо отражало мою ярость, мою отчаянную спешку, над лесом грянул гром, омывая дождевой лес истинным ливнем.

Я плескалась в грязи под внезапным ливнем, прижимая ладонь к ожогам под блузкой. Лайт, который у меня остался, потрескивал и шипел на моей коже. Этого было недостаточно, чтобы залечить обожженную плоть. У меня не осталось ничего, чтобы залечить себя в ближайшее время.

Гром ревел в ушах, дождь струился по лицу, попадая в глаза и на губы. Я была измождена до предела, тело ныло от боли и истощения. Бесконечный ливень просачивался сквозь пальмовые листья, омывая меня, пока я не рухнула на землю, свернувшись калачиком. Я уже не различала, где дождевые капли, а где мои собственные слезы, но знала — я плачу.

И дрожу, хотя не было холодно.

Звуки шлепающих по грязи шагов позади должны были заставить меня подняться, подняться и оттолкнуться от земли — снова рвануть вперед. Но во мне не осталось ничего. Я сжалась еще сильнее, готовясь, что меня потащат обратно в лагерь — на новые пытки.

— Арвен! — Голос Кейна пронзил мое отчаяние, как луч яркого солнечного света.

Я открыла глаза и увидела его промокшую фигуру, его черные как смоль волосы, откинутые назад дождем, и его лицо.

Его убийственное, бледное лицо. Неутешительная, непостижимая, ошеломленная ярость. За все время, что я его знала, я никогда не видела такой ярости в его глазах. Она исходила от него волнами.