Книга Рассвет Оникса, страница 150 – Кейт Голден

— Ты прекрасен, — пробормотала я. Мне даже не было стыдно. Это была правда.

— И это говоришь ты мне? — он смотрел на меня с благоговением, прежде чем его глаза стали совершенно дикими. Взяв меня за задницу, он приподнял меня, захватив мой рот в диком поцелуе, и впечатал нас в стену рядом с кроватью, осторожно придерживая рукой мой затылок. И тут же я почувствовала, как его член упирается мне в сердцевину, твердый, как камень, и гневно давит на брюки. Я вцепилась ногтями в его спину, шею, челюсть, пальцы двигались сами собой.

Но все равно мне нужно было больше.

Я хотела быть зажатой между его телом и прохладными обоями позади меня. Сжаться, как один из цветов в моей книге, под его восхитительным весом. Я нуждалась в нем и терпела, терлась о него, как кошка в течке.

Он отпустил мои губы и провел дорожку из легких поцелуев по горлу, а мои пальцы запутались в его шелковистых волосах, вызвав у него приятное рычание. От этого звука у меня заныло в груди, и я уперлась бедрами в его внушительную длину, еще плотнее обхватив его ногами. Он спустил одну бретельку моей ночной рубашки и укусил меня за плечо.

— Еще, — умоляла я.

— Не искушай меня, — мурлыкал он, прижимаясь к моим ключицам, покусывая ее, пока не добрался до моей груди через шелковистую ткань. Он отстранился и провел благоговейным пальцем по шраму на моей груди.

— Он очень быстро заживает.

— Со мной такое иногда случается, — вздохнула я, но Кейн был погружен в свои мысли.

— Я думал, — его голос надломился, и мое сердце заколотилось в такт. — Я потерял тебя. Я не мог есть. Спать. Двигаться, — грустная улыбка заиграла на его губах. — Побриться. — Он рассматривал меня с чем-то сродни благоговению. — Я не хотел жить в мире, где нет тебя.

Я почувствовала, как атмосфера в комнате изменилась от его слов. Мы так долго танцевали вокруг химии и эмоций между нами, что признаться в своих чувствах казалось немыслимым. Его глаза сияли, как звезды, и на мгновение я услышала лишь наше неровное дыхание.

Но он избавил меня от слов, которые застряли у меня в горле, поцеловав меня в новый шрам так осторожно, что я могла бы расплакаться. Его губы прошлись по моей груди, по шелку ночной рубашки, пока его рот не обвел мой острый сосок. Его острые, но нежные зубы обхватили чувствительный бутон, и я издала стон.

— Вот так, — сказал он, взяв мою вторую грудь рукой и нежно массируя ее. Я откинула голову назад, едва не потеряв сознание от этих ощущений, и прикусила губу, стараясь не издавать больше глупых звуков. Пульсация между ног была на грани боли.

Он снова припал к моему рту поцелуем и отнес нас на кровать, уложив меня и забравшись сверху. Он пытался замедлить наши поцелуи, поклоняясь каждому углу моей челюсти, моей шеи, но я целовала его с таким неистовым желанием, какого никогда не испытывала, нуждаясь в нем, желая его и отчаянно целуя, и, вероятно, расцарапала ему губы.

Усиливая свое желание, я перекинула ногу через его талию и перевернула нас так, чтобы оказаться на нем. Он вздохнул мне в рот и обхватил мою талию двумя большими руками, что его большие пальцы почти касались моего пупка. Одна рука поднялась к моей груди и легонько погладила сосок, и я застонала, прижавшись к нему.

Я чувствовала себя пылающей, как мерцающее пламя.